У нас тоже водятся тигры
Шрифт:
Я отмотал запись назад и проверил. Всё записалось. Метаморфоза превращения Иваныча из оборотня в человека была у меня на руках. И теперь нужно было вызывать полицию. Я два раза нажал однёрку и только хотел нажать двойку, как услышал позади мужской голос.
– Ловко ты его.
Я обернулся. Они вышли из леса и смотрели на меня. Я сразу понял, что это жители деревни. Уж больно специфично они были одеты. Я представил, как они мне будут благодарны. Ведь убитые девочки могли быть их родственницами. Я так и сказал им.
– Помните, в вашей деревне
Оба смотрели на меня пристально и признаться мне не понравился этот взгляд. Я поднял бесполезный пистолет с травы и направил на них. Не только глаза их смутили меня, но и странные волосы и походка. Как у животных, – мелькнула мысль. Я поднял пистолет.
– Не глупи. – сказал мужчина. – Мы не из этой деревни. Мы из другой деревни. Лесной. Той в которую случайно несколько лет назад забрел твой друг.
– Деревня оборотней, – сказал я.
– Именно так, – сказал мужчина и они ринулись на меня, превращаясь в волков. Они повалили меня на землю и последнее что я увидел, это ослепительно белый кружок полной луны. Лунная монета надвигалась на меня и резко вошла мне в голову, как в прорезь копилки.
Утром я проснулся абсолютно голым на опушке рядом с покрытым капельками росы трупом Иваныча. Шатаясь, я принялся ползать по траве. Искал телефон. Нашёл, включил. Он работал. Я дополз до палатки. Меня стошнило. Всё тело саднило и взрывалось минами большой и маленькой боли.
Я застонал и вполз в палатку. Меня било крупной дрожью. Со мной происходило что-то странное. Хуже всего, что я догадывался что это. Той же самой болезнью страдал убитый мной Иваныч.
Мне хотелось согреться. Слишком холодно, чтобы думать, – подумал я и укутался в клетчатый плед. Тот самый плед, который вчера вечером принёс мне Иваныч со словами “На-ка, укутайся, дружище”.
Я хотел позвонить жене и в полицию, но понял, что должен кое-что узнать раньше, чем поговорю с людьми. Я включил интернет и набрал в поиковике: “календарь лунного цикла”…
Маша проснулась
Маша проснулась. Села и свесила ноги. Вздрогнула от холода. Встала на пол, покачиваясь, пошла вперед. Ничего не было видно и она выставила руки. Дверь из помещения вела в освещенный коридор.
Слышались звуки кино и закадровый смех. Маша толкнула дверь и вышла в коридор, залитый холодным светом ламп дневного света.
Маша повернулась и чуть не упала. Левая нога не слушалась. Маша сделала шаг и подтянула левую ногу. Сделала шаг – опять подтянула ногу. Сделала шаг – подтянула.
Быстрей. Ещё быстрей. Ей очень хотелось поесть и попить. А там откуда доносились звуки она чувствовала еду и питье.
Дежурный патологоанатом Вениамин поднял голову от тарелки с едой. Рот открылся и куски котлеты шлепнулись на стол.
К нему шла, подволакивая ногу и шаркая вывернутой ступнёй, Маша – пару часов назад вскрытый труп молодой девушки…
Предназначение быть женщиной
Лена пришла домой, когда на улице
– Ну как марафон женственности? – спросил он. – Продолжается?
– Сегодня последнее занятие было, – ответила Лена, проскальзывая к шкафу с одеждой. – Я теперь с дипломом женственной женщины.
– Интересно, а раньше ты кем была? И вообще под женственностью все разное понимают, – Дима смотрел как она переодевается.
Раньше он обязательно отреагировал бы. Шуткой. Комплиментом. Подошёл и потрогал бы за задницу. А сейчас он просто продолжал смотреть своим НОВЫМ осознанным благостным немигающим взглядом.
Благости – слабости, – усмехнулась про себя Лена, надевая свободный топик. Нацепила его быстро, чтобы как можно меньше показывать Диме свою наготу. С недавних пор она стеснялась его. И чем больше благости появлялось в муже, чем более тощей и одухотворённой становилась его всегда полноватая (и любимая в том числе за это) физиономия, тем меньше она испытывала к нему чувств.
– Слушай, Леночка, а ведь ты мне сказала, что этот тренинг похож на лекции Торсунова и Валяевой. Так? – спросил Дима.
– Я не очень-то разбираюсь, – отмахнулась Лена. – Тем более, марафон уже закончился. Какая теперь разница?
Дима продолжал стоять со скорбным лицом, как бы говоря, что разница есть и большая.
Лена прошла мимо. От её движений его просторные кришнаитские шёлковые штаны затрепетали как флаг страны Розовых Единорогов. Интересно, подумала она, а он знает, что эти штаны просвечивают?
Она вошла на идеально чистую как смотровая морга, кухню.
Дело было вечером, кушать было нечего. Лена хмуро взглянула на помидоры и огурцы в раковине. Кто-то тут у нас, кажется, намекает на ведический ужин. Лена схватила помидор из мойки, сжала его и давила пока сок не брызнул на стену. Она выбросила невинно убиенную помидорку в мусорное ведро, включила воду и принялась мыть остальные овощи.
Ей вспоминался сегодняшний тренинг. Ушлый московский тренер Сильвестр Клочков – сорокалетний невменяемо бодрый, будто под кокаином, мужик. Он прыгал и скакал по сцене. Крыл на чем свет стоит собравшихся в зале баб крепкими матюками и орал, что пока они не унизятся перед мужчиной, то не смогут открыть в себе женственность и предназначение, а их мужья умрут нищими пенсионерами.
– Ваш мужик обязан зарабатывать много! Это его потребность, дуры! А он забыл её. Благодаря вам дуры набитые! Вы же сами решили быть мужиками! Что может быть проще? А, дуры? Встать перед мужем на колени, ОТСОСАТЬ и ПОПРОСИТЬ “Порш Кайен” и виллу в Испании? Я вас спрашиваю! Просто ВОЗБУДИТЕ СВОЕГО МУЖИКА НА ТО ЧТО ЧТОБЫ ОН ЗАРАБОТАЛ ДЛЯ ВАС ДЕНЬГИ! – кричал тренер Сильвестр.