У принцессы век недолог
Шрифт:
Я не преминула воспользоваться паузой.
– Во-первых, от челнока слышу. Во-вторых, тоже мне, приют для приличного человека – страны Пивного зализа. Ты бы еще Бухано-Трескав вспомнил. И Сильватрансу, за ним лежащую.
– А, Сильватранса! – Твердыня возник у стола. – Был я там однажды, когда вино закупал...
– И как?
– Ничо так, готично...
Я с сомнением посмотрела на бутылку в руках трактирщика. С предубеждением я относилась к Бухано-Трескаву именно по причине того, что тамошний господарь, отец царевны Милены, буквально залил земли Поволчья
Вопреки моим сомнениям, вино оказалось изготовлено не в Нездесе, откуда сия «контрабанда» в основном и поступает, и не в Гонории, где, на потребу простодушным поволчанам производятся товары под маркой «Шерамур», «Кабальерра», «Гран-Ботфорте». Оно было действительно из Кабальерры. Испив, я помягчела душой, и мне даже расхотелось препираться с Гверном.
– Вот ты меня попрекаешь за то, что я бываю на Востоке. А между прочим, сегодня ночью по восточному календарю наступает Новый год. Год Сивой Кобылы.
– Шутишь?
– Нисколько. У них там каждый год посвящен какой-нибудь скотине с особыми свойствами. Ну, там, Бешеной Коровы, Залетного Сокола, Подколодной Змеи. А этот вот – Сивой Кобылы.
– А что это значит?
– Никогда не интересовалась. Я, знаешь ли, пофигистка. Главное – праздник.
– Праздник так праздник, – примирительно сказал Гверн. – Выпьем за Новый год.
– За Новый год!
Мы чокнулись. В этот же миг колокол на башне храма Ядреной Матери начал бить полночь. С последним ударом дверь «Белки и свистка» распахнулась и на пороге появилась фигура в черном плаще с капюшоном, полностью скрывающим лицо.
– Опять... – пробормотал Твердыня, пытаясь укрыться за нашими спинами. – Не иначе, он вернулся.
– Кто?
– Священник шерамурский... по одежке же видно!
Плащ вошедшего и впрямь напоминал одеяние шерамурских священнослужителей.
– Ну и что? Здесь Волкодавль, Благого Сыска бояться нечего...
– А то... До меня тут к прежнему хозяину приходил такой черноризец. Камешек ему вручил яхонтовый, вроде в награду за что-то. А хозяин пригляделся – и видит: камешек-то фальшивый! Кликнул слуг, схватили они черноризца, в мешок да в Волк! А утопленник повадился являться. Каждую ночь стучится – то у окна, то у ворот. Вроде бы упокоился призрак, когда заведение продали, а теперь снова явился!
– Какой еще призрак? – возмутилась я. – Видела я призраков, целыми толпами. Они тени не отбрасывают. А у этого вон какая здоровенная!
Действительно, черная тень вошедшего отчетливо пролегла на замусоренном полу.
Посетитель откинул капюшон с лица. Лицу принадлежали: клочковатые брови, глаза, некогда темные, а теперь изрядно выцветшие, нос, который тщился повторить форму клюва, стиснутые губы и сжатый подбородок.
– Это отель «Белка и свисток»?
Пришелец говорил по-имперски, но с акцентом.
– Да, сударь, – отвечал Твердыня, обучившийся от постояльцев чуть ли
Черноризец перевел внимательный взгляд от владельца заведения в нашу сторону.
– В таком случае, полагаю, что дама, сидящая здесь, именовала себя Этель, а также Конни и Присси, и одно время была связана с орденом гидрантов.
– Да, а что?
Мне этот вопрос совсем не понравился. Но отрицать очевидное я не собиралась. Если передо мной имперский агент, преследующий опальных гидрантов по всему миру, здесь его ждет жесточайший облом. Вот тут-то мне и пригодится поволчанское гражданство! Иваны своих под чужую юрисдикцию не выдают.
Но следующий вопрос был не таким, как я ожидала.
– В таком случае, мужчина, которого я вижу рядом с вами, – господин Гверн, не так ли?
– Верно. – Мой муж поднялся с места. – С кем имею честь?
Тон у него был самый угрожающий. Военная жизнь отучила его от излишней почтительности по отношению к священнослужителям.
Я несколько встревожилась. Гверн, в отличие от меня, никакого касательства к гидрантам не имел. От него-то что имперскому правосудию надо?
– Я – отец Батискаф, смиренный служитель ордена Святого Квадрата.
Это уже вообще ни в какие ворота не лезло. Святой Квадрат, насколько мне было известно, был покровителем Парлевы, столицы Шерамура.
– Предвидя ваш следующий вопрос, – продолжал священнослужитель, – скажу сразу: о вашем пребывании в Волкодавле мне сообщил доктор Халигали, ныне – преподаватель университета Парлевы. А тот, в свою очередь, узнал об этом от графа Бана, экс-магистра гидрантов.
С одной стороны, это объяснение выглядело правдоподобно. С доктором Халигали, бывшим научным консультантом ордена, мы находились в приятельских отношениях. От графа Бана я знала, что доктор сейчас в Парлеве и они состоят в переписке. Кроме того, граф-воевода успел свести знакомство с Гверном, и мог поведать о нем доктору.
С другой стороны – мы слишком недавно вернулись в Волкодавль. Если даже доктор использовал какие-то магические средства связи, чтоб узнать об этом, у монаха все равно не хватило бы времени, чтоб добраться от Шерамура до Поволчья.
Решительно, без бутылки тут разобраться было невозможно.
– В таком случае, святой отец, прошу за стол. Твердыня, еще вина.
На сей раз на стол было выставлено обычное бухано-трескавское, из чего я сделала заключение, что новый посетитель симпатии у Твердыни не вызвал.
– Орден Святого Квадрата имеет какое-нибудь отношение к Благому Сыску? – с подозрением спросил Гверн.
– Нет. Благой Сыск состоит в ведении ордена Святого Рогатуса. А братья нашего ордена по мере своих слабых сил помогают нашему главе... Старшему Брату, епископу Сомелье, волею короля недавно ставшему первым министром.
– Вот как? – У меня появились первые смутные догадки. – Мы долго были в отсутствии и не осведомлены о ситуации в Шерамуре. Но мне казалось, что после разгрома мятежа маршала Мордальона там все благополучно.