У принцессы век недолог

Резанова Наталья Владимировна

Противоположный берег был затянут неким маревом, поднимавшимся от воды. Там, вдали, темной стеной вставали деревья – кромка дремучих лесов Заволчья.

– Красиво, – сказала я. – Или, по-вашему, там, где нам придется работать – лучше?

– В здешних местах есть своеобразная дикая прелесть – с привычной уклончивостью отвечал квадратист. – У нас природные долины по возможности застроены и окультурены. К сожалению, измена, по мнению Старшего Брата, свила гнездо в одной из живописнейших провинций королевства – Моветоне, прозванном «Садом Шерамура».

– Сад? –

быстро спросила я. – Вишни? Яблони?

– Это имеет значение?

– Нет, просто вспомнилось кое-что... Продолжайте, отец Батискаф.

– Итак, я уже упомянул укрепленные замки. В Моветоне они принадлежат некоторым весьма знатным семействам. Особам не королевской крови, но мнящим себя не ниже. Монсеньор Сомелье считает, что там, под предлогом интенсивной светской жизни, плетется паутина заговоров.

– Он кого-нибудь подозревает?

– Всех. Но в особенности это касается герцога и герцогини Такова-Селяви. У них родственные связи со многими знатными семействами в сопредельных государствах, в первую очередь – Второримской империи. Герцогиня – урожденная Форс-Мажор, из прославленных Мажоров, и является семиюродной сестрой самого императора Фабриция Мануфактора, можете себе представить?

– Отчего ж это не могу? Вполне могу.

– Замок Тур-де-Форс, принадлежащий герцогине, то и дело посещают подозрительные иностранцы. И воспрепятствовать этому нет никакой возможности. Официально считается, что это родственники герцогини или ее мужа, либо их посланцы.

– А перехватить кого-нибудь и осмотреть почту пробовали?

– О, если бы все было так просто! Может быть международный скандал.

– Ну, герцогиня – родственница императора. А ее муж с чего полез в это предприятие? Только не уверяйте меня, что из преданности супруге.

– И в мыслях не имею. Герцог Такова-Селяви в свое время исполнял некоторые деликатные поручения его величества. И, очевидно, полагал, что у него есть основания стать премьер-министром.

– Ясно. Зависть – великое чувство.

– Среди других видных моветонцев выделяются: шевалье Дюшор – ранее подозревался в связях с маршалом Мордальоном, а ныне – с разведкой Кабальерры. Граф Куткомбьен – его брат был фаворитом покойного короля, и он почему-то считает, что это обстоятельство дает ему какие-то права на престол, а его величество Мезанфана делает узурпатором.

– Странные в этом Моветоне представления о престолонаследии.

– Бывает хуже... Мадемуазель Монбижу, бывшая фрейлина королевы-матери. Его величество несколько лет назад уделял ей внимание, затем она была отставлена...

– По крайней мере, ее мотивы понятней, чем у этого... Требьена.

– Вдовствующая маркиза Вальмина де Каданс. Муж скончался при невыясненных обстоятельствах. Впрочем, жалеть о нем не должно... Уроженка Гран-Ботфорте. Утверждает, что в родстве с самими Папарацци – могущественное семейство, скажу вам. Предположительно связана с орденом Святого Рогатуса – естественным врагом квадратистов.

– Перебор

по части дам.

– Вот поэтому мы к вам и обратились. Кто сумеет лучше проследить за женщиной, чем другая женщина?

– Я слышала, у Благого Сыска на этот счет другое мнение...

Он пропустил мои слова мимо ушей.

– А посему я бы посоветовал вам по получении аванса значительную его часть потратить на обновление гардероба.

– А чем зам мой гардероб не нравится?

– Видите ли, сударыня, в Шерамуре благородные дамы не разгуливают в штанах и заплатанных куртках.

– Да? А в империи сходило.

– Шерамур – не империя. В этом королевстве, как ни в каком ином, встречают по одежде. И, хотя я всего лишь скромный служитель Святого Квадрата, но вынужден заметить, что в таком виде вас не пустят на порог ни одного замка, Шерамур, как я уже говорил, – это элегантность, шик и гламур.

Последнего слова я не знала, но не стала выяснять, что оно означает.

– Итак, можно сказать, что мы пришли к согласию?

– Верно. Но перед тем как отправиться в путь, мы составим контракт по всем правилам.

– Не стану возражать. Однако вы должны определить, какие имена будут проставлены в контракте и на какие имена следует выправить проездные документы.

– Что ж, тогда будем считать наш моцион законченным.

Мы встали, я с особым тщанием отряхнула песок с любимых штанов, которые так не понравились отцу Батискафу. Он тем временем озирал берег.

– Какие все-таки странные обычаи в этом Волкодавле. Для чего, к примеру, здесь воткнута метла? Я бы еще понял – на улице, но на берегу, где груды песка? Его же все равно не вымести! И эти экстравагантные украшения на ограде... У поволчан совсем нет вкуса к изящному.

Я посмотрела на ближайший плетень, обвязанный пестрыми тряпицами, усаженный лягушачьими и птичьими черепами.

– А это не украшения, святой отец. Это обереги против нечисти. Сейчас, во время войны, в Волкодавле не только контрабанда расцвела. Этот вон – от злыдней. А тот – от шишиг. А метла – она не для мусора. Она для того, чтоб выметать кикимору, – завершила я с некоторой завистью. Мне-то во время столкновения с кикиморой метлу пришлось изготовлять из подручных средств.

– Какая безнадежная отсталость! Мы в больших городах подобных существ давно уничтожили. Полностью. Решительно, Поволчью никогда не догнать цивилизованные страны!

Я не могла разделить его энтузиазма. В некоторых случаях я бы предпочла встретиться с нечистью – которую, обладая определенной суммой знаний, всегда можно победить или изгнать, чем с некоторыми людьми.

У входа в «Белку и свисток» священник оставил нас, дабы мы могли принять решение без постороннего давления.

– Знаешь, – сказала я Гверну, – я, наверное, откажусь от этого контракта.

– С ума сойти! Кто меня полночи убеждал в необходимости принять предложение шерамурца? И вдруг – «откажусь»! Ярчайший пример женской логики!