У реки Смородины
Шрифт:
– Спасибо.
– Не за что. Вы вроде парняги хорошие. Только наверняка вами сыск заинтересуется. Этот убивец старушек весь Легендоград на уши поднял. Ну, удачи.
Кузнец закинул молот на плечо и пошел в узкий проулок.
– А где колобок? – подал голос Егор.
– Туточки! – Хитрый каравай выкатился из-под кучи какой-то ветоши.
– Смотри, круглый, как бы тебя крысы не сожрали, – сказал Старшой.
– Я несъедобный, – гордо заявил колобок.
Ефрейтор хмыкнул:
– Крысы жрут все. Вон, у нас на складе армейском даже сапоги грызли…
– Возьмите
– Егор, бери ты, – проговорил Иван. – А то мне еще не очень здорово.
– Бабушка боевая. Вмазала круто, даже я позавидовал, – сказал младший.
– Давай, я тебе так же врежу, чтобы не завидно было, – предложил Емельянов-старший. Брат не согласился.
Близнецы четко последовали совету кузнеца и спустя пять минут увидели вывеску: огромную вилку в руке маленького мужичка с рыбьим хвостом.
Под вывеской располагался вход в харчевню. Внутри было уютно и почти чисто. Братья приценились и порадовались тому, что денег хватило на постой и пищу. Причем дня на три минимум.
Еда не отличалась изысканностью, но с устатку показалась вкуснейшей. Ржаные лепешки и молоко.
– Ничего, что мы хлеб едим? – спросил Егор колобка.
– Ешьте, вандалы.
Иван оценил хмурый вид Хлеборобота и поинтересовался:
– Слушай, а ты чем питаешься? Может, тебе купить чего-нибудь?
– Пожалуйста, мозги обезьяны, – выдал колобок.
– Чиво?! – протянул Егор, а Старшой поперхнулся лепешкой.
– Шучу. Мне еды не нужно, я беру живительную силу от батюшки-солнца, от деревьев и зверей… Вот ты меня пока нес, я у тебя тоже чуть-чуть отъел.
– Ах ты, вампир энергетический! – начал заводиться Емельянов-младший. – Я тебя сейчас мечом нашинкую в капусту, блин.
– Брось, братан. Он же не все сожрал. Ты у нас детина здоровенный, на сто таких Хлебороботов хватит, – примирительно сказал Иван.
– Не хочу я, чтобы без спросу… – Егор не договорил, вернулся к трапезе.
Отужинав, близнецы завалились спать в снятой комнатушке. Ефрейтор Емеля взял с колобка клятву, что тот не будет высасывать энергию, пока дембеля почивают. Иван перед сном думал: «Надо же, колобок-то не прост. И скорее всего, круглый паразит рассказал нам далеко не все. Может, его болтовня о магах Сусекских-Скреби – полная чушь. Короче, не ешь меня, колобок, я тебе песенку спою…»
Спозаранку дембеля двинулись на поиски Бояндекса.
И Егору, и Ивану хотелось домой. Они надеялись, что загадочный Бояндекс им поможет. Служили парни два года, мечтали скорее попасть домой, а тут – бах! – и мимо родного Воронежа. Ефрейтор все больше о маме задумывался: скучала, письма посылала, а теперь вот-вот спохватится – не едут сыновья. Старшой тоже вспоминал родных, но гнал грустные мысли, предпочитая жить насущными проблемами. С одной стороны, он скучал, а с другой, служба ведь отрывает от дома, демобилизация дарит свободу. Как не воспользоваться полученной самостоятельностью? В общем, не простые мысли роились в головах близнецов.
Легендоград уже проснулся. По туманным улицам спешили люди. Груженые телеги катились, стуча колесами
– Знаете ли вы, что в этом княжестве вместо боярской думы заседает ценат? – произнес колобок, глядя вслед очередной карете.
– Ты хотел сказать боялской? – переспросил Иван.
– Нет, боярской, – с нажимом повторил круглый лектор. – Это лишь в глупом Тянитолкаеве будто картавые собрались. – А здесь – боярский ценат.
– Сенат?
– Не зли меня! Ценат. По сути, это та же дума, но названная на зарубежный манер. Ну, и обычай сложился при обсуждении отвечать на главное: «Какова цена вопроса?» Любое решение должно быть тщательно выверено и оценено. Потому и ценат.
– В общем, то же яйцо, только вид сбоку, – подытожил Егор.
– Зато здесь кроме цената есть особый собор волхвов, возглавляемый княжьим ставленником. Создатель Легендограда окоротил власть кудесников, а то они сильно влияли на народ. Жрецам, конечно, не по нутру положение, когда над ними назначенный князем сидит. Который уже век пытаются они этот собор извести да отменить, ан не удается. Правда, нынешний владетель легендоградский, князь Велемудр, иногда слабину дает. Старший волхв почти убедил его распустить собор.
– Ты-то откуда знаешь? – удивился осведомленности каравая Иван.
– Так я вчера слушал, что в харчевной зале народ бает. Хочешь главные новости получить – ступай в корчму.
Путники как раз проходили мимо кумирни. Дембеля не сразу поняли, что это капище: мало ли для чего исполинские мраморные колонны стоят полукругом на гранитной площадке. Но в верхней части каждого колосса был высечен хмурый лик какого-нибудь неведомого парням бога.
– Что, ошеломляет? – усмехнулся колобок. – Тут, в Легендограде, все такое – здоровенное и на века.
– Интересно, а сортиры здесь тоже из мрамора? – пробубнил ефрейтор.
Старшой спросил дорогу к Бояндексу у немолодой торговки, расположившейся недалеко от капища. Ее скромный товар – холщовые рубахи неровного серого цвета – не вдохновлял, зато сведения она дала полезные:
– Пойдете на Ценатскую площадь, потом вдоль набережной до высокого такого здания. Там и обретается Бояндекс Вещий.
Вскоре воронежцы и каравай ступили на площадь. В центре нее покоился огромный камень, на котором величественно высился конный памятник. Жеребец, распахнув шесть крыльев, встал на дыбы, всадник простер длань в сторону широкой реки.
Что-то это все Ивану напоминало…
– Скажи, колобок, а у вас есть такой же, но без крыльев? – поинтересовался он.
– Скажешь тоже, – рассмеялся Хлеборобот. – Это же шестикрылый Серафим, волшебный жеребец, явившийся, по легенде, на перепутье.
– И кому же он явился?
– Известно кому – великому князю Путяте, основателю Легендограда. Вот он, на коне. А памятник сей называют Железным Всадником, хотя он из бронзы. Просто бронза дорогая, ее могут спилить на металлолом, а с железом никто связываться не станет. Как говорят в ценате, цена вопроса не та.