У судьбы твои глаза
Шрифт:
– Папа!
– Привет, чемпион!
Наше традиционное приветствие.
– Смотри, кого я привёл.
– Дядя Генри!
Я весь сжался, увидев, как отчаянно Крис хотел вскочить с подушек и кинуться к нам, но ему удалось лишь поёрзать на месте и протянуть руки. Получив сразу два приветственных поцелуя, сын засиял. Сегодня снова был хороший день. Если не считать, что мы угодили в финансовую яму, благодаря мне. Мой сын улыбался. И в этот момент я даже пресёк зарождающуюся ревность, видя, что он тянется к Генри сильнее, чем
– Прости, дружок, что снова пришлось торчать с миссис Вуд. – Я задержался, чтобы избить парочку козлов, хотелось добавить мне, но я прикусил язык и спрятал кулак, покрытый ссадинами.
– Ничего, пап. В классе мы как раз проходим профессии. Мисс Дориан рассказывала про водителей, врачей и строителей тоже. У тебя важная работа. Я понимаю. Раньше я хотел быть гонщиком, как Молния МакКуин, или изобретателем, как Железный Человек. Я бы создал себе костюм, в котором мог бы бегать, как другие ребята.
Сердце сжалось до болезненной судороги.
– Но я передумал. Теперь я хочу быть таким же, как ты. Буду строить дома, чтобы людям было, где жить. Чтобы папы приходили с работы, как ты, а мамы готовили им ужин.
Мой замечательный, мой добрый и всё понимающий мальчик. Я прижал его к себе ещё крепче, отчего тот по привычке скривился и слегка отпихнул меня с протяжным «ну, па-а-ап!». Если бы Генри так затискал его, он был бы только рад.
– Что смотришь? – Задорно, по-детски спросил мой брат, плюхнувшись рядышком с племянником.
Я улыбнулся этим двоим, у которых был свой тесный мирок, и собрался с духом, чтобы заглянуть к Полин на кухню. Она стояла спиной и мыла морковку в раковине. Снова будут овощи на ужин. Снова будет неприятный разговор на десерт.
Полин почувствовала моё присутствие и, не отвлекаясь от морковки, спросила:
– Ты в порядке?
Сегодня я не заслужил её поцелуя в щёку. Её плечи опустились ниже обычного. Усталость и безнадёжность легли на них многотонным грузом. Ей снова пришлось отпрашиваться с работы. Улаживать проблемы с миссис Вуд и опекать Криса, пока я сидел в камере. Хорошо, хоть владелец магазинчика был настроен более лояльно, чем Таннер, но рано или поздно он тоже откажется терпеть постоянные отлучки Полин.
– Полин, я…
– Не смей извиняться. – Строго сказала она, выключая воду и вытирая руки краем передника. Тёща обернулась и нацелила свои тёмные глаза на меня, но в них не было злости или осуждения. – Ты поступил так, как поступил бы любой хороший отец.
Генри, видно, уже рассказал ей, что случилось.
– Ты заступился за сына.
– Я угробил свою карьеру. И наше финансовое положение.
– Мы с этим разберёмся. – Уверенно сказала Полин, как всегда. И почему-то, когда это произносила она, я ей верил.
– Болит? – Кивнула она на мой кулак.
– Не так сильно, как здесь. – Тыкнул я в грудь.
– С этой болью нужно научиться жить. Она не покинет тебя уже никогда. – Полин достала аптечку из верхнего
Глядя, как заботливо тёща обрабатывает мою ссадину на костяшках, я захлёбывался чувством вины и благодарностью.
– Боюсь, мой мальчик, у меня есть ещё одна плохая новость. Миссис Вуд нажаловалась директору. Криса исключают из группы продлённого дня.
Только не это! Эта группа была спасательным жилетом, который пять дней в неделю не давал нам потонуть. После подготовительных занятий перед школой, физиопроцедур и прочих лечебных занятий Криса, только в подготовительной группе за ним могли присмотреть до пяти вечера, пока мы все пытались заработать лишний цент. Теперь придётся искать кого-то, кто посидит с ним с двух до пяти, пока я кручусь между судом и поиском новой работы.
– Я ушла из магазина. – Тут же добавила Полин, будто прочитав мои мысли. – Буду с Крисом, пока ты не подыщешь новое место.
– Полин, я идиот. Сорвался и всё испортил. Мне очень жаль.
– Потеря работы – не то, о чём следует жалеть. Придётся утянуть пояса? Что ж, нам не привыкать. Жалеть нужно о том, что в мире всё ещё есть люди, вроде твоего пустоголового начальника. Злые, нетерпимые и жадные. Мы выкарабкаемся, вот увидишь.
Полин ещё не закончила с моими ссадинами, но я вырвал свою руку и крепко сжал её миниатюрную ладонь.
– Что бы я делал без тебя, Полин?
На её лице мелькнуло что-то наподобие улыбки.
– А я не знаю, что бы я делала без вас с Крисом. И в следующий раз, Шон. Бей сильнее.
Мы поняли друг друга с полувзгляда и вернулись к моим ранам, убаюкивая общее молчание. Полин была моей опорой, но как бы я не портачил, мы с Крисом были той ниточкой, что связывала её с мёртвой дочерью. Она чувствовала Элизабет, когда касалась непослушных волос моего сына. Видела Элизабет в его глазах за линзами очков, таких же тёмных, как у всего семейства Холланд. Порой, я удивлялся, пытаясь отыскать, что Крису досталась от меня. Есть ли в нём крупица Тёрнеров?
Ужиная вместе с семьёй, собранной по кусочкам из моей тёщи, сына и брата, я впервые за долгое время почувствовал внутренний покой. В кухне витал ароматный смог запеченных куриных ножек, благодаря Полин. Звучала неподдельная мелодия смеха, благодаря моему брату. И ощущались невидимые пылинки любви, благодаря моему сыну, который скреплял всё это воедино.
К моему превеликому неудовольствию, Крис пожелал, чтобы сегодня любимый дядя уложил его спать и почитал про Гарри Поттера на ночь. Позволив им такую вольность, я помог Полин с посудой и уселся в гостиной, мечтая о горьком виски, которое бы пересилило горечь моих мыслей. Но в доме Холландов-Тёрнеров не хранилось ни капли алкоголя. А я не брал спиртного в рот уже шесть лет, с тех пор, как сумел избавиться от этого наваждения после смерти Элизабет.