У Троицы окрыленные
Шрифт:
Один молодой священник, жертвуя своей жизнью, решил добровольно поселиться на этом острове. Горя живой любовью к несчастным, он решил помочь им чем только сможет. Он привез на остров вместе со священными предметами врачебные средства. Сам здоровый, живя среди заразных больных, он рисковал каждую минуту. Он служил им Литургию, причащал их Святых Христовых Тайн, помогал лечебными средствами, напутствовал в последний путь. Надо было видеть слезы радости, умиления, благодарности, которыми отвечали несчастные прокаженные своему благодетелю.
Двенадцать лет жертвенно трудился молодой священник на «острове смерти». Бог его хранил, как светлого Ангела. Он был в самых опасных местах, среди самых заразных больных и оставался невредим. А вот однажды он заметил на своем лице малое
Живая любовь подвигла на живую жертву этого молодого пастыря. Живая любовь горела и в сердце игумена Тарасия. Он добровольно каждый день страдал, находясь среди греховно-больных и душевно-прокаженных, он не щадил своих сил и здоровья, чтобы только подать помощь духовно нуждающимся людям.
Особенно трогательна была его любовь к молодым и престарелым. Он знал, что жизнь человека зависит от его детства и воспитания. Поэтому с чисто евангельской любовью он нежно ласкал детишек и с особой теплотой и отеческим вниманием относился к юным. Знал старец, что юной душе грозят многие опасности. Юность всегда бурна, стремительна, подчас нерассудительна. Она особенно нуждается в поддержке. Как молодое деревце, если его вовремя не выправят и не привяжут к ровной опоре, на все время останется кривым, так и юная душа, если ее не направить на истинный путь, если ей не внушить истинное понятие о Боге, о вечной жизни, о душе, — всю жизнь будет блуждать во мраке неведения. И погибнет.
Батюшка отец Тарасий все это знал. Он знал и то, что современная нам юность особенно слаба нравственно, особенно нуждается в поддержке, особенно бедна духовно. А сколько в юности падений, искушений, соблазнов, огорчений, даже отчаяния! Хотя юная пора и богата радужными представлениями, светлыми мечтаниями, высокими идеалами, но, когда она остается без Бога, все это меркнет и не приносит полного счастья.
«Что ты, детка, так грустна и печальна? — обращается старец к юной девице. — Не горюй, люби Господа и храни целомудрие». Это было обычное обращение старца к молодым и юным душам. И, смотришь, человек прояснился. Печали как не бывало на лице его, точено луч брызнул с неба и осиял печальную душу.
И снова захотелось жить, трудиться, радоваться, молиться.
Любил старец направлять юную душу по пути воздержания и девства. Он знал, что девство велико пред Богом. Оно возвышенно, свято. Эта жертва благоприятна в очах Божиих. Ведь Сам Христос Спаситель, Пресвятая Дева Мария, большинство апостолов, праведников и мучеников были девственники.
О девство, как ты драгоценно, как прекрасно, как благородно, возвышенно! Даже так говорил отец Тарасий, что доброе девство — половина святости.
За такую нежную любовь к молодым людям старец нес всякие поношения, клевету, даже оскорбления. На него лили всякую грязь. И кто? Прежде всего свои братия, близкие и его же духовные чада. Ведь всегда, в любой семье бывают уроды. В духовной семье отца Тарасия были люди и невоздержанные в словах, и ревнивые, и завистливые, и всякого-всякого сорта. Особенно старец не терпел ревность между духовными детьми. Ведь он всем желал добра. Всех вел ко Христу. Всем вымаливал у Бога вечную жизнь. А они, его духовные чада, ревновали. Одна говорила, что вот батюшка ко мне относится хуже, а к той лучше, что ее любит больше, а меня меньше, что с ней беседует дольше, а со мной короче. А другая говорила, что вот батюшка дал той то-то и то-то, а мне нет, или ей лучше иконочку, а мне хуже, что ей просфорочку больше, а мне меньше, что моя просфорочка совсем сухая, давнишняя, а у нее свеженькая. А третья говорила, что вот батюшка меня благословил плохо, а вот молодую лучше благословил. Да ей еще что-то и дал, а мне ничего не дал. Что и посмотрел-то на меня совсем неласково, а той улыбнулся. И многое-многое другое говорили.
Имел старец большое внимание и к престарелым людям. Знал, что и они нуждаются в особом попечении духовного отца. Ведь эта вот старушка пришла к нему на исповедь, может быть, в последний раз. Может быть, она завтра умрет. И какой он даст ответ Богу за то, что плохо с ней обошелся, что невнимательно ее исповедовал? Сам Господь, может быть, прислал к старцу человека перед смертью, дабы очистить его покаянием и приготовить к вечной жизни. И старец этого не сделает?
Любил отец Тарасий всех: и малых, и молодых, и зрелых, и престарелых, и девственных, и брачных, и верующих, и неверующих, и ленивых, и усердных, и постников, и невоздержанных, и любящих его, и ненавидящих его — всех любил, как Небесный Отец согревает лучами солнца и злых, и добрых, и праведных, и неправедных.
Батюшка отец Тарасий был на кресте. Этот крест был крестом унижения, страдания и осмеяния. Он был на том Кресте, на котором был распят и Христос.
Рыбаки нашли в море деревянное Распятие Христа Спасителя. Распростертые руки, прободенные ноги, терновый венец на главе. Бережно привезли они это Распятие к себе домой, сделали крест из дорогого дерева и подняли на него Спасителя. Когда прибивали Его руки и ноги гвоздями, то одна старушка заметила, что по ланитам Спасителя текли слезы. Он плакал. Это Распятие поставили в церкви на почетном месте. Когда пришли утром, то увидели, что Спасителя нет на кресте. Он лежал на жертвеннике. Подняли шум, искали виновных, но никто ничего не знал. Тогда подумали, что, видимо, Господу не нравится крест. Сделали золотой крест, драгоценный. Но Спаситель и его оставил: когда пришли утром, Христос лежал на жертвеннике. Что делать? Стали молиться, плакать, просить, умолять о вразумлении. В это время с берега моря прибежал мальчик. Он сказал, что в море плавают две доски крест-накрест — остатки лодки, на которой погибли в море отец и сын. Когда принесли в церковь этот простой крест — крест страданий, слез и нищеты, принесли и на него подняли Христа Спасителя, Он остался на нем навсегда…
Батюшка отец Тарасий знал, что Крест Спасителя не есть крест из золота или драгоценных камней, но крест нищеты, унижения, крест страдания… Поэтому он переносил все, благодаря Бога. Только одного просил для себя у Господа — терпения, а чадам своим — спасения.
Отец Тарасий часто болел. Болезнь его была желудочная, как у многих монашествующих. Да еще он был сердечник. Часто отпрашивался в Москву полечиться. Но там его встречали духовные дети и тоже не давали ему никакого покоя. Лечился он народными лекарствами и почти не принимал никаких химических средств. Он часто говаривал: «Поведешься с аптекой — не проживешь и полвека». Главной помощи и здоровья себе он искал у Господа. Часто, почти через каждые два дня на третий, он причащался Святых Христовых Тайн. А когда он стал совсем слабым, то уже из своей келии не выходил и причащался запасными Дарами, которые хранились у него в келии у святых икон.
Старец сам вел особенную борьбу со всякими страстями и учил этой борьбе своих духовных детей. Я видел его книжечки, в которые он записывал своим ровным крупным почерком советы святых отцов, как надо вести борьбу с гордостью, с тщеславием, унынием, леностью, невоздержанием и прочими страстями. Особенно он не терпел гордых и самонадеянных: «Ну, что это ты нос-то задрала, всезнайка. А вот не знаешь, что прах и пепел завтра будешь…». «Почто уж так нам гордиться да превозноситься, — повторял он, — трава мы и цветок, быстро увядающий. Вот ведь кто мы. А все дуемся да пыжимся, будто все-все знаем…».