У врат царства

Гамсун Кнут

Бондесен. Да, но не зовите ее теперь сюда.

Элина. Я это именно и хотела сделать.

Бондесен (умоляюще). Не теперь. Не сейчас. Потому что тогда я не смогу говорить с вами.

Элина. Мы будем говорить глазами. (3овет.) Фрёкен Говинд. Вы ушли от нас.

Говинд (подходит).

Бондесен. Я успел уже надоесть госпоже Карено.

Элина. Я вам отвечаю взглядом.

Йервен. Да,

вот что, Карено; я захватил для тебя экземпляр моей диссертации. (Ищет в пальто и достает книгу в темном переплете; его руки немного дрожат.) Лучше дать тебе ее теперь, пока ты в хорошем расположении духа. Все равно завтра или послезавтра ты ее прочтешь. (Кладет книгу на стол.) Я ее положу сюда.

Карено (хочет подойти и взять книгу).

Йервен. Нет, не теперь. (Кладет на нее пресс-папье.)

Карено. Да, да. Очень благодарен.

Йервен. Но отнесись к ней снисходительно.

Карено (смеется). Я уверен, что она не нуждается в снисхождении.

Йервен (пристально смотрит на него: повторяет). Отнесись снисходительно.

Бондесен. Послушайте, какой торжественный тон! Они говорят: «снисходительно».

Говинд. Простите. (Проходя мимо г-жи Карено). Пожалуйста, сидите. (Становится возле Карено и смотрит то на него, то на Йервена.)

Элина (следит за ней глазами). Она снова там.

Бондесен. А мы останемся здесь.

Элина. Хорошо, останемся здесь. (Быстро придвигает свой стул к Бондесену.)

Бондесен. Теперь у вас опять такой вид, как будто вы готовы заплакать.

Элина (с деланной веселостью). Нисколько. А теперь, пожалуйста, рассказывайте что-нибудь.

Бондесен. Вы часто бываете зимою в театре?

Элина. Я в театре? Почему это вас интересует?

Бондесен. Я думал, что если бы вы захотели… У меня есть билет. У меня всегда бывают билеты.

Элина (громко). Вы хотите меня взять с собой в театр? Все равно, хотя бы и на галерею. Я уж не помню, когда испытывала это удовольствии.

Карено (тихо жене). Послушай, Элина, — Ингеборг, наверно, еще не легла. Не может ли она теперь пойти спать?

Элина (смотрит на него секунду). Конечно, почему же нет? (Захваченная мыслью, обращается рассеянно к Бондесену.) Да, если бы вы дал мне билет… (Внезапно встает.) Я сама скажу Ингеборг. Если это так необходимо. (Поспешно проходит мимо Бондесена, говорит тихо в кухонную дверь; возвращается.)

Говинд и Йервен (говорят между собой; ищут свои пальто).

Карено. Неужели вы уже уходите? Куда вы спешите? Я только думал, что Ингеборг…

Говинд. О, пора.

Элина.

Как, вы уже уходите? (К Бондесену, который тоже поднялся.) Вы тоже? (Бросив взгляд на Карено.) Ах, я забыла. Вы умеете гадать? (Протягивает ему руку, ладонью вверх.)

Бондесен (берет ее руку, рассматривая, пожимает). Нет, этого я не умею…

Элина (громко). Это неважно. Я сказала только для того, чтобы вы взяли мою руку. У вас такие теплые руки.

Йервен. Вот твое пальто, Бондесен. (Подает ему пальто.)

Элина. Подумайте, он вас отрывает от меня. (Помогает Бондесену надеть пальто.) Так. (Прощаются.)

Йервен (отводит Карено в сторону. Умоляюще). Не забудь, Карено: будь снисходителен к моей книге. Прошу тебя, дорогой.

Карено (шутливо). Буду снисходителен, насколько возможно. (Серьезно.) Перестань меня дурачить.

Все уходят через заднюю дверь, которая остается открытою; слышно, как гости еще раз прощаются. Э л и н а входит. Ставит чашки на поднос. Слышен стук калитки. Входит К а р е н о.

Карено (обнимает жену). Вот мы опять одни.

Элина (молчит).

Карено (вынимает деньги из кармана). Элина. Вот спасенье, — посмотри.

Элина. Тебе было весело?

Карено (прячет деньги). Да, но Йервен был такой странный… Скажи, ты его поняла?

Элина. Нет. Я о нем и не думала.

Карено. Он показался мне совсем другим, чем всегда. Но он очень добрый человек. Он дал мне денег взаймы… Одну лампу можно потушить. (Тушит.) Впрочем, я ее сейчас налью; возможно, что мне опять придется сидеть всю ночь и работать.

Элина (огорченная). Нет, не делай этого.

Карено (весело). Элина, право, мне совсем не хочется спать. (Потирая руки.) Я в таком прекрасном расположении духа. Ты это видела? (Вынимает кредитные билеты и рассматривает их.) Первое, что я сделаю — с утра пойду к судебному приставу и уплач'y. (Прячет деньги и обнимает ее.) Ты притихла, Элина.

Элина. Зато ты, кажется, необыкновенно оживлен.

Карено. У меня на это есть основание.

Элина. Необыкновенно оживлен. Я уверена, что в глубине души ты возмущаешься мною; но не хочешь этого показать.

Карено. Почему мне возмущаться тобой?

Элина. Если ты находишь, что я сегодня слишком много говорила с Бондесеном, то скажи мне прямо.

Карено (удивленно смотрит на нее, качает головой). Сегодня я никого не понимаю. И ты становишься какой-то странной. Почему я могу находить, что ты с Бондесеном слишком много говорила? Разве он позволил себе что-нибудь?