Уайклифф разрывает паутину
Шрифт:
Он не мог бы и сам сказать, как долго пребывал в оцепенении. Придя в себя, он повернулся и бросился бежать.
У домика службы размещения кемпинга он оказался в тот момент, когда Элис, лицо которой покрывала мертвенная бледность, отпирала дверь, чтобы заняться расчетами с ранними отъезжающими.
Известие, что Джеймс Клемо арестован, застало Уайклиффа, когда он брился, в семь тридцать утра – дежурный офицер посчитал именно это время подходящим, чтобы и начальство не разбудить, и не получить позже выговор за неоправданную задержку.
– Наш человек задержал его сегодня в половине пятого утра во дворе фермы, при нем было заряженное ружье.
– Он оказал сопротивление?
– По всей видимости, нет, но он говорит, что хотел заставить Рулов сознаться, что они сделали с его дочерью.
Уайклиффа это удивило. Почему Клемо так уверен, что здесь замешаны Рулы? Или он из тех, что хватаются за оружие, стоит возникнуть малейшему подозрению? Нужно еще так много узнать про Клемо и Рулов!
Сейчас, в четверть девятого, они сидели за столиком у окна с видом на гавань в зале гостиничного ресторана. Небо и море сияли голубизной, лишь кое-где виднелись белые пуховочки облаков, чайки то взмывали, то камнем падали вниз, их мишенью были рыбачьи баркасы, с которых разгружали улов. Маленькие домики террасами поднимались по склонам холмов, один над другим, – словом, на месте были все составляющие того, что рисовало воображение Уайклиффа еще в детстве при словах «приморский городок».
Он аккуратно срезал сало с бекона и откладывал его на край тарелки. Керси с любопытством наблюдал за его манипуляциями.
– Вы оставляете самое вкусное. Помню, бабушка любила мне внушать: «Ешь побольше жирка, мальчик, от него вся польза». И между прочим, она дожила до девяноста четырех.
Сам Керси находился в полном недоумении по поводу еды, загнанный в ловушку рецептов и диет, которые насоветовали его жене фанатики здорового образа жизни, он то и дело вспоминал аппетитные бабушкины поговорки.
– Она курила?
– Простите, что?
– Ваша бабушка… Она курила?
– Боже! Нет, конечно!
– Вот потому и прожила долго. – Мгновенно переключившись на расследование, Уайклифф без всякой связи продолжал: – Нам необходимо побеседовать с Эстер. Если кто и знает, какая муха укусила Джеймса Клемо, так это она. Кстати, вчера вечером я узнал, что пятнадцатилетней девочкой Эстер работала у Рулов вплоть до того, как ее удочерили Клемо.
– Это имеет для нас какое-то значение?
– Пока не знаю.
Многие любят завтракать именно в такое время, особенно супружеские пары с детьми. В ресторане стоял настоящий гвалт, и едва ли их разговор мог кто-нибудь подслушать. Однако они заметили, что некто осведомленный уже успел оповестить всех, кто именно сидит за столом у окна. Поэтому, когда метрдотель подошел и, склонившись к Уайклиффу, зашептал ему на ухо, все головы повернулись в их сторону.
– Извините за беспокойство, старший инспектор, но вас просят к телефону… Прошу вас пройти в мой кабинет, там будет спокойнее.
К девяти часам Уайклифф прибыл к карьеру вместе с Керси и сержантом Фоксом – экспертом-криминалистом. Внешность Фокса
Патрульные полицейские из городского управления топтались в стороне, дожидаясь указаний. Еще один полицейский в надувной лодке подгребал поближе к трупу, с берега его действиями с помощью крика руководил судебный медик Хоскинг. Это был низенький рыжеволосый человечек с веснушками на лице и горячим темпераментом.
– Не надо ее трогать! Просто толкайте тело сюда, пока мы не сможем до него дотянуться, – и тут же, обернувшись к местным полицейским: – Да расстелите же этот кусок полиэтилена на траве, черт вас возьми!
Сквозь листву деревьев пробивались солнечные лучи, но вода поглощала свет почти без остатка, и только тело мертвой девушки контрастно выделялось на ее фоне.
– Угораздило же вертихвостку… – пробормотал себе под нос один из констеблей.
Камера фотографа щелкала и жужжала не переставая, пока тело вынимали из воды и укладывали на полиэтиленовую простыню.
Хильда Клемо. Уайклифф склонил голову и рассматривал ее бренные останки. Водоросли налипли на бледную кожу и запутались в волосах. Ее убили. Уайклиффу не нужно было медицинского заключения, чтобы понять это. Нет, никаких явных следов насильственной смерти он не видел, но как еще тело несчастной девчонки могло обнаженным оказаться в затопленной водой старой каменоломне?
К нему обратился врач:
– Мне говорили, что в понедельник здесь работал ваш водолаз.
На это отозвался тот полицейский, который только что правил резиновой лодкой:
– Здесь нырял я, сэр. Но тогда ее здесь не было.
– Если это не так, то тебе не поздоровится, приятель, – жестко заметил Керси.
– Скорее всего, он прав, – сказал Хоскинг, уже занявшийся осмотром трупа. – В воде она пробыла недолго. Фрэнке сможет определить точнее, но, на мой взгляд, менее двенадцати часов.
Полиция расставила своих людей на всех подходах к карьеру, и уже велся опрос всех, кто жил в округе: Рулов, Иннесов, Мойлов и всех постояльцев кемпинга, ночевавших в палатках и передвижных домиках у самого леса. Быть может, они слышали или заметили что-нибудь необычное? Где находились они сами после наступления темноты? Известно, что Джеймс Клемо добрался ночью от своего дома до фермы, – видел ли его кто-нибудь?
Хоскинг продолжал толковать о своем:
– Как вы можете убедиться, ей были причинены множественные телесные повреждения, в частности – переломы конечностей. Однако, по моему мнению, почти все травмы нанесены ей post mortem.
– Что значит, почти все?
– Знаете, я не волшебник и даже не паталогоанатом. За точными сведениями вам придется обратиться к Фрэнксу. – Он окинул взглядом отвесную скалу, возвышавшуюся над залитой водой каменоломней. По всей поверхности скалы образовались плодородные уступы, где успели пустить корни молодые платаны и ясени. Только в одном месте не было никакой растительности и лишь торчали острые каменные обломки.