Уайклифф разрывает паутину
Шрифт:
– Понятия не имею. Мне пока не известно, от чего и когда умерла та женщина.
– Она умерла или была убита?
– Это определит главный судебно-медицинский эксперт после вскрытия.
– Джейн Рул и ее сын арестованы?
– Нет.
– Верно ли, что парень слабоумный?
– Я не психиатр. И это действительно все, что я сейчас могу вам сказать. Мы еще встретимся, когда мне будет что сообщить. И вообще, по-моему, у вас и так есть необъятное поле для игры воображения.
С журналистами он расстался на вполне дружелюбной ноте. В автобусе инспектор Диксон передал ему небольшую
Была там телефонограмма и от начальника полиции с просьбой перезвонить. Уайклифф сделал это немедленно.
Бертрам Олдфилд был для него шефом и в то же время другом, но он никогда не позволял их дружбе вмешиваться в служебные отношения.
– Мне нужно, чтобы ты сегодня вечером приехал сюда к нам, Чарльз. Сэмпсон обнаружил несколько полезных для нас юридических уловок в деле Арчера – Бэрроуза. Нам нельзя упускать этой возможности, поэтому я созываю совещание по этому вопросу у меня в половине седьмого… Так, а теперь рассказывай, как продвигается твое дело, Чарльз.
Уайклифф посвятил его в детали, причем ответить ему пришлось почти на те же вопросы, что задавали ему чуть раньше газетчики.
– Это сказочный подарок для репортеров в конце курортного сезона, Чарльз. Так что поаккуратнее там. Приведи в порядок свое новое штабное помещение и пригласи туда телевизионщиков. Покажи им компьютеры и суровых полицейских, работающих на них, и непрерывно звонящие телефоны… Знаю, ты терпеть всего этого не можешь. Я тоже, но это даст нам возможность продемонстрировать публике, на чьей мы все-таки стороне. Ведь подумать только, передачи вроде «Криминала» даже помогают ловить преступников!
Уайклифф был старомоден; он бы предпочел маленькую команду сыщиков, четко следующих намеченной линии расследования, целой армии, вооруженной компьютерами, которым скармливается вся полученная информация в надежде впоследствии одним нажатием клавиши назвать преступника. Он еще мог согласиться, что компьютер полезная вещь в делах с необъятным кругом подозреваемых – к примеру, если бы путешествовавшая автостопом девушка была найдена изнасилованной и убитой на обочине шоссе, – но расследование преступления в небольшом местечке требовало индивидуального подхода, где многое зависит от личных контактов и собственных впечатлений детектива.
Урчание мотора дорогого автомобиля за окном возвестило о прибытии «порше» доктора Фрэнкса. Хотя они работали вместе многие годы, Уайклифф ощущал легкий дискомфорт при каждой новой встрече с ним. Едва ли можно было представить себе двух более разных людей: Фрэнке уютно устроился в этом мире и наслаждался жизнью, в то время как Уайклифф жил с ощущением человека, который с завязанными глазами нащупывает путь по высоко натянутому канату.
– Старший здесь? – послышался голос Фрэнкса из кабинки дежурного.
Диксон возник на пороге, чтобы сообщить о визите, но в этом не было необходимости – Фрэнке маячил прямо у него за спиной.
– Чарльз! Я как раз собирался позвонить тебе по поводу нашей замороженной, когда меня информировали, что нужно
От пухленького, по обыкновению безукоризненно одетого Фрэнкса пряно пахло лосьоном после бритья.
– Как бы то ни было, нам нужно поговорить. Во-первых, что касается старухи. Она умерла от обширного кровоизлияния в мозг, вызвать которое мог очень сильный приступ кашля – в дыхательных путях скопилось изрядное количество мокроты. Мое предположение: она чем-то подавилась, сумела откашляться, но было уже слишком поздно.
– Значит, никаких признаков насилия?
– Ни малейших, как и яда. Она умерла естественной смертью.
– Когда?
– Что значит когда?
– Я хочу знать время ее смерти.
Фрэнкс вытаращился на него.
– Ты, должно быть, шутишь! Я не смог бы определить даже день, не говоря уже о часе. Могу только утверждать, что в морозильник ее поместили не более чем через два часа после того, как она отдала Богу Душу.
– Разложение внутренних органов началось?
– Неужели же ты считаешь, что человеческое тело можно заморозить мгновенно?
– Нет, не считаю, однако из морозильника ее извлекли судебные медики, которые должны были дать тебе достаточно материала для сравнения степени разложения с глубиной заморозки, чтобы ты мог хотя бы приблизительно определить, долго ли она в том шкафу пролежала.
Фрэнкс усмехнулся.
– Я вижу, за пятнадцать лет ты кое-чему у меня научился, Чарльз. Что ж, я могу лишь высказать предположение – но это догадка, и не более того! – что она пробыла в морозильнике от двух до трех недель.
– Стало быть, наверняка больше недели?
– Определенно.
– И ты подтвердишь это в суде, если понадобится?
– С превеликим удовольствием.
– Отлично! Это все, что мне нужно. Так, а теперь о девушке. Сколько понадобится времени, чтобы ты дал мне предварительное заключение?
– Зная, что тело не превратилось в глыбу льда… Ты его получишь сегодня ближе к вечеру.
– Спасибо. Тогда с тобой пока все…
– Да не торопись ты так, Чарльз, черт побери! Я явился сюда лично, главным образом, для того, чтобы сообщить тебе, что мне доводилось быть знакомым с Агнес Рул, когда она была еще сравнительно молодой женщиной. Я ведь обратил внимание на ее имя только сегодня утром, когда диктовал отчет о вскрытии. Потом, правда, пришлось навести некоторые справки, чтобы убедиться, что я не ошибся.
– Откуда ты мог ее знать?
– Когда я был еще совсем юнцом, мой отец держал книжный магазин дверь в дверь с антикварным салоном Генри Рула.
– В Плимуте?
– Естественно. На Куин-Мэри-стрит.
Впервые за все время их общения возникла тема членов семьи Фрэнкса. Уайклиффу показалось даже немного странным, что у него вообще была семья.
– Генри все жизнь оставался холостяком и обитал в квартире прямо над салоном, а сестра состояла при нем кем-то вроде экономки. Мои старики частенько приглашали его к воскресному обеду. Такие вот были отношения. Позже Генри пришло в голову выставить часть своих шедевров в домашней обстановке, и они с Агнес переехали в огромный дом где-то близ Девон-порта.