Уайтбол
Шрифт:
— Допустим, уайтбол (или его источник) — разумное создание. Какой-нибудь циклоп — мутант, переросток… ладно, давай без хохмочек. Допустим, он предвидит будущее. Как ты, только лучше. Уже знает, кто к нему едет, и считает этих людей… ну, скажем, своей собственностью. Тогда естественно, что он пытается защитить их от опасности.
— Зачем мы ему нужны? — улыбнулся я.
— Кто ж его знает. Очевидно одно: любая форма жизни имеет хоть какие-нибудь мотивации. Жрать и размножаться требуется даже амебе.
— Н-да… Фиговый из него защитник. Больно неуклюже действует. Вот если бы, например,
— Какая птица? — переспросил Вик.
— А, блин, неважно. Если бы он явился персонально мне, эдаким ярким глюком, и заявил: «Ребята, валите отсюда, пока не поздно» — все было бы нормально: уайтбол сказал, я услышал, встали-пошли…
— Ну, а так — встали-побежали… черт, пораньше бы.
— Елки-палки. Вик! Объясни мне, ради Христа, какой смысл в этом дурацком представлении, если квази-Шурика я не видел, мигалку, в принципе, мог переключить кто угодно, а по факту история все равно закончилась моим озарением? Это ж какое количество холостых выстрелов.
— Нерационально, да. Точнее — иррационально, по нашим представлениям. Уайтбол ведь не человек. Чужая логика.
— А мотивы у него, по-твоему, получаются вполне рациональные — жрать, размножаться…
— Мотивы, возможно, тоже иррациональные. Про жрачку и размножение я так, для примера ляпнул, — Вик зевнул, наморщил нос:
— Ладно, Мишка. Для нас эта история закончилась. Просто сидим и фуфло гоним.
— Нет, погоди. Мистика мистикой, как говорит пан Савицкий, но ведь откуда-то взялся этот самый Шурик, раз его видела целая куча народу?
— Ну что ж, гулять так гулять. А если куча народу на самом деле видела не его? Коллективная галлюцинация.
— Интересно.
— Знаешь, заключить пари я бы, конечно, не решился, но только чуется мне: не найдут они никакого человека с лицом твоего Шурика. Поскольку такого человека не существует в природе. А будет так: спустя какое-то время найдут настоящего бармена, и тот ровным счетом ничего не вспомнит о том, где провел последние дни. Вроде амнезии или промывания мозгов. И никто никогда не узнает: был ли бармен сам в тот день в Городе, или его замещала еще какая-нибудь зомбированная личность. Например, из числа посетителей.
— Аминь, — сдался я.
— Ну и хорошо. Теперь пусть пан Савицкий мучается, а ты остынь. Таких замечательных мультиков в твоей коллекции скоро будет больше одного, вот тогда и поищешь объяснений, если желание не пропадет.
— Уже больше одного… кажется. Знаешь, Саша Лунева вызывает у меня стойкое дежа вю. Хотя… здесь, наверно, нет никакой мистики: под амнезию в свое время попало некоторое количество личных воспоминаний. Может быть, Саша из их числа.
— А она тебя узнала?
— Если узнала, то виду не подала. А если подала, то я не понял. По их лицам не получается читать… я имею в виду ее и Ри. Вроде не бесстрастные лица, мимика есть, только какая-то… чужая.
— Ты тоже заметил? Меня оно добивает, блин. Максимум информации о людях я обычно получаю из мимики, интонаций, выражения глаз. А у этих чертовых Чужих — ни того, ни другого, ни третьего!
— Да есть они, есть. Там, должно быть, вроде уайтбола: нужно поймать
— Хорошая оговорочка — как по человеческим. Ей-богу, не случайная.
— Не случайная. Это я плоско пошутил.
Вик откинулся в кресле, глаза у него начали слипаться. Тряхнул головой, встал, пошел на выход. По пути бросил:
— Ты просто спроси Сашу напрямик — знакомы вы или нет.
— Неудобно… мало ли что у меня с ней было.
Он остановился:
— Неее, дружок. Не было у тебя с ней ничего, я бы знал. Мы с Сашей довольно тесно общались одно время, она — подруга моей сестры. Блин! Мы бы, может, общались еще теснее, только моя чертова дражайшая половина… эхх. Саша — мечта, а не женщина.
Дамы, вообще-то, не очень любят рассказывать кавалерам о своем прошлом. Тем более, несостоявшимся кавалерам… Да ладно. Ну, хочется ему думать, что у меня с Сашей ничего не было… вот только откуда у меня такая железная уверенность, что — было?!..
Я проводил Вика и полез в почтовый ящик. Там дожидалось письмо от Шурика.
«Привет, шеф!
Ты что ж, гад, пропадаешь? Мы тут посмотрели телек, у вас там в Среднеросске сплошной паноптикум, дома рушатся. От тебя ни письма, ни весточки. Я — звонить, а тут связь опять грохнулась. Больше суток не было. Вот и думай чего хошь. Сволочь ты, Миха.
У нас все нормально. Никто не болеет. Натаха освоилась. В лесу ориентируется хорошо, скоро буду одну отпускать. При рации, конечно.
В наших владениях — тишина и покой. Только через день после твоего отъезда был один странный случай, это я как-нибудь потом расскажу.
Ну, ты — наглая морда. Подробно ему расскажи, что у нас происходило тут… щас. До минут и секунд.;)
Да ничего, в общем, восемнадцатого не происходило. Дрыхли весь день. Хляби разверзлись во облацех, за дверь не выйдешь.
Не пропадай.
Оччень информативно. А чего я ждал? «Миха, скажу тебе по секрету — восемнадцатого на несколько часов телепортировался в Среднеросск: страсть как захотелось барменом поработать…»
Ладно, все уже ясно. Или не все?
Интересно, телефон у них тоже очухался? Сейчас проверим…
— Шур, привет, это я.
— Привет, Миха. Письмо получил?
— Получил.
— Как дела-то?
— Ничего. Завтра едем на базу.
— Бог-помощь. Ты в мясорубку-то не попал, часом?
— Не было никакой мясорубки. Крыша у кабака рухнула.
— Я и говорю.
— Был. Хорошего мало. Потом расскажу.
— Тебя не ранило?
— Нет… Шур, что это за странный случай, который произошел через день после моего отъезда?
— А. В общем, ничего особенного. Я в маршруте был. Смотрю — человек. Корзинки нет, с пустыми руками, одет по-городскому, будто только что с поезда или самолета. С какого-такого самолета? До ближайшей деревеньки — и то верст двадцать… Я — к нему, он — бежать. Кричу, в воздух стреляю — все без толку. Так и не догнал. Быстро бегает, гад. Ну, он-то в кроссовках, это я в керзачах. Короче, удрал.