Уайтбол
Шрифт:
Не знаю, куда ушел мой страх. Появилось что-то вроде эйфории: перемахнуть бы сейчас через забор, спуститься с обрыва, пойти по тропе к табуну. Поймать лошадку, кататься по склонам всю ночь… Конечно, вломят мне потом за самодеятельность. Но ведь это — потом.
И тут почувствовал… улыбку. Никогда не понимал, как должна выглядеть «улыбка без кота», но сейчас ощущал именно это. Гора улыбалась.
Я не полез через забор, не стал проверять на вшивость судьбу и начальство. Не то, чтобы желание исчезло, не то, чтобы вернулся
У дверей корпуса вспомнил про «сувенир», разжал руку. Вместо стручка акации на ладони оказался полупрозрачный осколок камня, зеленовато-синий, с золотистыми вкраплениями…
Кони и ящеры
Разбудил меня звонок Венского. Без всякого «доброго утра» (что, впрочем, логично: на часах — полдень) шеф скомандовал:
— С сегодняшнего дня переходишь в распоряжение Сергея Веселухина. Ему нужен полевой рабочий, специалисты не обязаны отвлекаться на сбор геологических образцов.
Вот и пропуск в зону аномалии. Задание, конечно, то еще — Сержа в маршрут не пускают, а я в геологических образцах такой же спец, как в дальневосточных крабах… но попробуйте сами сказать об этом старому козлу. Умылся, выпил кофе и отправился искать нового шефа.
Когда я методом проб и ошибок нашел нужную мне комнату и остановился на пороге, стало ясно как дважды два: моя помощь тут уже не требуется.
Серж собирал чемоданы.
— Привет, — окликнул я.
— Привет, Миш, — отозвался геолог. — Ситуация переменилась. Я сообщил Венскому, что уезжаю. Можешь заниматься своими прежними задачами.
— Чего случилось, Серж?
Он в ответ только хмыкнул:
— Господь с тобой. Чего может случиться на этой базе? Тоска и однообразие каждый день, как в глухом провинциальном городишке.
— Подожди немного, тебя тоже пустят в маршрут.
Серж выпрямился, швырнул свитер в чемодан:
— Миша, ты сарказм понимаешь?
— Извини. Здесь все взбесились, и ты туда же… можешь по-русски объяснить, какого черта?
Он устало опустился на койку.
— Выпить хочешь?
— С утра пораньше? — обалдело спросил я.
— Какое тут, на хер, утро…
По лицу Сержа и правда можно предположить, что утро у него последний раз началось дня три назад.
— Когда нас с Юркой приглашали сюда, речь шла об уникальном явлении. Мы готовились к неожиданностям. Видишь ли, теоретически я могу принять все: жизнь на Марсе, летучие тарелки, привидения, вампиров и оборотней. Но ведь принять — мало. Мне же работать нужно с этим. А как с этим работать? Вот, полюбопытствуй, — он протянул мне свернутый лист бумаги.
Я
— Ты бродишь вдоль забора каждый день. Хоть раз за все время видел то, что здесь нарисовано?
— Этого следовало ожидать, Серж. Вас ведь предупреждали, что рельеф быстро меняется.
— Предупреждали. А теперь прикинь: мне постоянно таскают образцы оттуда. Вон, весь стол завален. Как их привязывать к местности? Про сами образцы я уж не говорю. Дичайшая эклектика. Есть вещи, которых не бывает в природе. Поскольку возникнуть они могут только в обход естественных законов… Мне не на чем строить рабочую гипотезу, понимаешь?
— А ты подожди строить. Копи материал. Эти твои находки, может быть, сами по себе на нобелевку потянут.
— Они потянут на серьезное и вполне обоснованное обвинение в шарлатанстве. И ничего я не докажу. Мишка, Мишка… Геологическая разведка ведется не один день. На одном и том же участке люди работают сезонами, а то и годами. Этот чертов распадок с вулканическими известняками и алмазоносными моллюсками исчез на следующее утро. Я даже не успел попросить, чтобы мне взяли образцы повторно. Одна ошибка — рухнет любая модель, даже если я сумею ее построить.
Он вытащил сигарету, закурил.
— А ваше дражайшее светило еще отказывается пускать меня в маршрут. Мало того, что я коплю весь этот бред, — он пихнул ботинком ножку стола, — я должен на слово верить полевикам, которые мне тащут образцы. А ребята возвращаются явно не в своем уме. Чего только не волокут в контейнерах: лягушек, грецкие орехи, использованные презервативы… хоть бы раз потрудились проверить, что принесли. Я должен этим заниматься, ясно? — Серж расхохотался:
— Задачка для начинающего шизофреника: вписать гандон в стратиграфическую картину меловых отложений. Классно, правда?
— У остальных, наверно, то же самое. Работают ведь… Просто расслабься и прими это все как данность.
Серж хохотал еще минуты две. После чего хлебнул водки прямо из горла, выдохнул, потер лоб и тоскливо произнес:
— Я не знаю, что делать с этой данностью, Миша. Меня не учили, что с ней делать. Позвонил Венскому, говорю: либо ищите мне замену, либо пустите в зону уайтбол. А там видно будет. Он даже не попытался разобраться в проблеме. Сказал: хорошо, сегодня же выдадут расчет. И оплатят дорогу в оба конца. Вот так.
Минут пять геолог молча курил, глядя в пространство. Спорить было, в общем-то, не о чем, слишком все ясно. Я очередной раз подумал о том, насколько Венский неразборчив в средствах: ведь мог отправить Сержа домой еще из Среднеросска, не гонять в Зеленцы. Либо — поспешить с подбором кандидатуры второго геолога. Что-то же надо в таких случаях делать, и делать своевременно. Глыбищная цель, конечно, вещь хорошая, но зачем с людьми-то так…
— Серж, — позвал я, прерывая тяжелое молчание. — Глянь.