Уайтбол

Белояр Ирина

— Не продерешься, захлестывает, — сообщил Провидец. — До фактов не добраться, эта курица все забивает своими чувствами… Если бы она «дотронулась» до мяча — получила бы мощный дар внушения. Задатки очевидны… Жаль, ничего не выйдет. Не за что зацепиться. Так и будет сидеть между двух стульев, пока совсем не свихнется… Жаль.

Девушка встала, поплелась прочь. Голова опущена, плечи вздрагивают. На джинсах — зеленая полоса краски… Маски смотрели ей в след.

Комендант вздохнул:

— Найти бы тех двоих, которые вчера гуляли на полянке в зоне уайтбол. Там, неподалеку от Гатчины.

Найти и выпустить кишки.

— Вам не все равно? — скептически отозвался Прагматик. — Сумасшедшей больше, сумасшедшей меньше.

— Кишки — это хорошо, — неожиданно встрепенулся Потрошитель. — Кишки — это мы завсегда.

* * *

…В магазине — хай:

— Третий день хожу, и все хлеба нет!

— А мы причем? Я его не сама выпекаю. Езжайте на круг, там есть.

— Эт чего ж такое — на круг ехать! А булка в ихнем магазине по такой цене, что подавишься ей.

— Мамаша, охолонись. Глянь, зато водка по полтиннику нынче.

— Да насрать мне на твою водку. Свое семейство ей корми. А у меня — внуки…

— На самом деле, внуков у нее нет, — тоскливо сообщил Провидец. — Она забыла, что — нет. Мы ведь в лакуне-прошлое… По реальному времени самолет разбился вчера.

…Года три назад, глядя на табло аэропорта, Провидец обнаружил приближение катастрофы. Улисс разыскал арканщика, и тот «отложил» рейс на несколько часов. Сначала — вроде как из-за погодных условий, потом кто-то позвонил главному диспетчеру и сообщил, что в багажном отсеке — бомба… За это время силами двоих перерожденных удалось сподвигнуть аэропортовские власти на дополнительный техосмотр. Неполадок не нашли. Бомбу, кстати, тоже… Может, причина аварии появилась уже в воздухе — это так и осталось тайной. В любом случае дольше невозможно было удерживать самолет на земле — у арканщика от напряжения пошла кровь горлом.

Вылет состоялся. Катастрофа — тоже.

За время ожидания несколько человек сдали билеты — что-то почуяли. Несколько человек из двухсот. Когда-то давно люди видели и слышали знаки. Земля — тот же уайтбол, только большой. Она предупреждает. Если в течение часа сломался нож, споткнулся конь, а прямо у тебя перед носом обвалился мост — дураку ясно: поворачивай, пути не будет.

— Сейчас люди слепы и глухи, слышат только язык собственных сиюминутных потребностей, — сообщил Резонер. — А сама цивилизация громоздка и непрактична: сдать авиабилет сложнее, чем повернуть домой коня.

— А еще — утратили острый нюх и отказались от каннибализма. Из этого что-нибудь следует? — отпарировал Прагматик.

— Насчет «отказались от каннибализма» — это вы погорячииились, — усмехнулся Комендант…

Арканщик вышел на связь через неделю после катастрофы. Денег не взял. Попросил вывести его в Три мира. Откуда узнал про тоннели — история умалчивает.

Ян — единственный в своем роде. За все время существования белых мячей. Человек, способный дистанционно удерживать объект на месте. Со стороны результат деятельности может выглядеть как угодно: в машине забарахлил мотор или ее тормознуло ГАИ, клиент застрял в лифте, письмо ушло по неверному адресу…

Яна, как и всех бывших уайтболистов, держали на карандаше спецслужбы. Но

о его белой квалификации не догадывались. Любит человек кидать лассо, хобби у него такое. Он с детства любил кидать лассо, а также — метательные ножи, дротики и все, что летает. Доля осторожности — а осторожности Яну не занимать — и перерожденный неуязвим. Для внешних факторов.

— Зачем было отпускать такое сокровище в космос? — недоуменно спросил Прагматик.

— Если человек добровольно, без нажима со стороны, хочет отказаться от даров белого мяча — значит, его конкретно достали эти дары, — ответил Улисс.

— Тебя тоже достали?

— Давно.

— Так почему не уходишь?

— Не могу…

Ян — не первый и не последний, кто плюнул в лицо уайтболу. С тех пор, как появились тоннели, много перерожденных ударилось в бега. Оставляли на Земле не только белый дар — кому-то, может, и хрен бы с ним. Поначалу — эйфория и ощущение собственного могущества, море по колено. А позже приходит ясность: на Земле даже богов, случается, распинают… Люди разные, причины бегства тоже разные. Спасались от спецслужб, от мафии, от себя, бог весть от чего еще. Бросали семьи, друзей, привычную жизнь. Уходили по-разному, но над всей этой пятой колонной уайтбола по небу, через Вселенную, красными буквами — лозунг: «Верни мне свободу».

— Почему — красными?

— Кровью, — ответил Художник.

— Ага, — одобрительно кивнул Потрошитель.

Нигде, кроме Земли, нет белых мячей. В любой колонии, на любом спутнике перерожденный становится обычным человеком.

Как синяя птица у Метерлинка превращается в черную.

Как золотой песок оборачивается простым в известной сказке.

Как…

— Коллега, пойдите прочь от мольберта, в глазах рябит. Задолбали вы своей образностью.

— Между прочим! Как бы чувствовал себя в Трех мирах Улисс? Провидца ведь там не будет. Привычных «глаз на затылке» не будет. И станет наш скиталец шарахаться от каждого звука. Паранойя — неплохая замена шизофрении.

— Это не шизофрения. Сказано же вам — кризис личности.

Шизофрения — не шизофрения… Один «белый» врач — его отправили в Три мира пару лет назад — перед тем, как уйти, пытался решить внутренние проблемы человека без тени. Ничего путного не вышло. Сообщил Улиссу нечто, с его точки зрения, утешительное: якобы никакого психоза нет. То, что есть — вообще не болезнь, а кризис личности. «Так ведь нет у меня личности, — попытался объяснить скиталец. — У меня и тени-то нет. А когда подхожу к зеркалу — вижу вместо себя чужие лица, все время разные. Лица перерожденных. Забыл, как выглядит мое собственное. Что мне делать-то с этим?»

Целитель сочувственно вздохнул: «Не смотреть в зеркало».

— Мда… — констатировал Резонер. — А в древние времена церковники и прочие шаманы не разбирались: болезнь — не болезнь, изгоняли бесов — и все дела.

— Чем виноват врач? У любого перерожденного «дар уайтбола» далек от совершенства, — заметил Комендант.

— Что такое совершенство? — поинтересовался Релятивистский Дьявол — совершенно немыслимая образина, доселе молча наблюдавшая за диалогом.

— Хотите поговорить об этом? — осведомился Фигляр…