Уайтбол

Белояр Ирина

Внутри — деревянный настил, на нем пара шерстяных одеял. Телогрейка, бутылка водки, три банки консервов. Все свалено в кучу, разбирайся сам. Арсен стянул мокрую одежду, закутался в одеяло. Буркнул:

— Хоть бы аспирин подкинул. Жалко, что ли?

Откупорил бутылку, отхлебнул. Паленка. Ладно, дареному коню… Мог и этого не дать.

Есть не хочется, а нужно. Не пожрешь — не попрешь.

Консервного ножа в куче барахла не обнаружилось. Обнаружился топорик, но не в куче. В другом углу комнаты, вставать надо… надо встать, пересечь комнату, взять топорик, открыть

и съесть эти чертовы консервы.

Тяжесть придавила к нарам. От водки все же стало чуть теплее. Вода, пропитавшая кожу, пошла испаряться сквозь одеяло, зависая в воздухе белесым туманом. А в тумане начал вырисовываться осточертевший ежедневный бред.

Сначала появились маски. Они выныривали из центра мутного облака. Выскакивали по одной и отодвигались в сторону, уступая дорогу следующим. Отодвигаясь, становились четкими, рельефными.

Резонер — бульдожья морда с брезгливо-брюзгливым выражением. Прагматик — квадратное лицо, не испорченное печатью одухотворенности. Фигляр — ехидная рожа, непрерывная смена гримас. Провидец, он же Белый Охранник — у него никогда не просматриваются черты, тонут в светлом мареве… Художник, Комендант, Релятивистский Дьявол, Потрошитель. Пришибленное Эго — сущность, лишенная индивидуальности, озлобленная, скулящая, вечно раздраженная…

— Подыхаешь? — деловито осведомился Прагматик.

— Подыхаю, — ответил Арсен.

— Плохо.

— Да уж чего хорошего.

— Вещи лучше на себя надеть, — нравоучительно изрек Резонер. — Уснешь — исчезнут. Останешься голый. В одеяле.

Арсен откинулся на лежанку. Почувствовал, что уплывает окончательно. Туманное облако превратилось в экран, на экране замельтешили картинки. Поначалу смутные, потом обрели четкость. Маски тут же забыли о человеке, переключились на бредовое кино…

…На перекрестке двух улиц на юге Москвы сломался светофор. Забыл, что в его распоряжении целых три цвета. Поэтому люди стояли и стояли у перехода, а машины шли и шли.

Был здесь и Улисс — человек без тени. Он не стал дожидаться, пока починят светофор. Пересек улицу, пробираясь сквозь несметные фары, дворники, гудки и матерщину. Оказавшись на противоположной стороне, оглянулся назад, на товарищей по ступору. Товарищи потянулись следом.

— Стадные тенденции, — откомментировал происходящее Резонер. — Стоим, пока не сдохнем. Идем, пока не собьют.

Человек без тени шагнул на тротуар и упал. В голове взорвался белый мяч. Истекающие зеленой кровью куски паука, прочно угнездившегося в сознании, полетели в разные стороны, кувыркаясь в алом воздухе. Может, хоть теперь — насовсем?.. После пришла тьма, а за тьмой — пустота, лишенная цвета, образа и мысли.

Абсолютный вакуум, без времени и пространства.

— Живой?..

Улисс открыл глаза.

Голова на месте, только болит затылок — приложился об асфальт. И локоть, кажется, разбил. Остальное вроде цело.

Небо застит квадратный накачанный торс в куртке с символикой «Найк». Плечи трансформера, прямо из плеч торчит кудрявая голова.

— Живой, — отозвался человек без тени.

— Скорую вызвать?

— Не нужно, все в порядке.

— Мда, — заметил Резонер, — Несмотря на уайтбол-террор, несколько процентов людей все же остается людьми.

— Можно прикинуть, —

хихикнул Фигляр. — Двадцать процентов. Этот мужик — пятый, четверо мимо прошли.

Улисс поднялся на ноги, отряхнул куртку и отправился прочь. Зашел во двор, сел на скамейку. Пять минут наблюдал, как растворяется в сером воздухе ноябрьского дня абсолютная пустота — зарастает прелыми листьями, смогом, дождем.

Смерть пролетела мимо — опять досталась другому адресату. В огромном кирпичном доме неподалеку от метро Алексеевская (кажется, там) человек не проснулся сегодня утром. Домашние только что обнаружили безголовое тело в кровати и подушку, забрызганную мозгами и кровью…

Спецслужбы встанут на уши. Труп убиенного «шахматиста» увезут в неизвестном направлении, территорию Алексеевской оцепят, закроют метро, остановят автобусы. Начальство ФСБ очередной раз перешерстит собственный персонал, пытаясь разобраться — кто все-таки нынче разыграл шоу, уж не свои ли… Заказчики, скорее всего — «подпольные уайтболисты», подумает начальство. «Подпольных» развелось как грязи, и всем приспичило переделывать реальность под свои нужды. Некоторые еще и деньги берут — водят лохов в зоны уайтбол… Для этой публики убиенный «шахматист» был очень неудобной фигурой. Его программа по борьбе с уайтбол-террором многих ставила раком…

…Да, ставила. И не только «подпольщиков», увы. Всех, причастных к уайтболам. Кроме, разве что, действующей власти — с ней у «шахматиста» были мир и любовь. До гроба.

Так что мотивы для убийства есть у многих. Настоящего заказчика вряд ли вычислят.

Исполнителя, теоретически, могут вычислить…

Выстрелить по фотографии жертвы, находясь непосредственно в зоне белого мяча — способных найдется немало. Уайт-хантер отличается от прочих тем, что ему для работы не нужно находиться в зоне. Достаточно иметь фотографию. Уайт-хантер — сам себе белый мяч. Таких спецов было три. Выжил один.

Но пуля могла с таким же успехом прилететь с территории «подпольного» уайтбола. И это — скорее всего. Все-таки маловероятно, что наемник «Равновесия» будет стрелять в лучшего друга «Равновесия».

Итак, с исполнителем тоже вопрос открытый. Никто ничего не может знать наверняка, ясновидящих у ФСБ не осталось. Всех ясновидящих, вляпавшихся в политические дрязги, в конце концов, перебили. Фээсбешных в том числе.

…Мозги, разбрызганные по подушке — это уже домыслы и фантазии. На самом деле смерть могла приключиться в ванной, или в лифте, или еще где-нибудь. Неважно. А вот приступ на улице — плохо. Ждал вчера — вчера почему-то ничего не произошло. Ломал голову — то ли клиент каким-то непонятным образом защищен, то ли с хантером что-то случилось.

— Ерунда, — заметил Провидец. — Если б что-то случилось — я бы знал.

— Не обольщайтесь, — ядовито ответило Пришибленное Эго. — Только уайтбол знает все. А вы, батенька, иной раз мышей не ловите.

— Заткнись, — резко сказал Комендант.

— Интересное дело, — тут же встрял Резонер. — Чем бесполезнее тварь — тем больше она занимается критиканством.

— На себя посмотрите, — буркнуло Эго и заткнулось.

…Пять минут назад ушел из жизни перерожденный.

— С какого перепоя мочить своих? — недоуменно спросил Резонер.