Убежденный холостяк
Шрифт:
Крепко сложенный, ни грамма лишнего веса. Темные волосы покрывали грудь от ключицы до середины живота, темные, но не настолько густые, чтобы не разглядеть рельефные мышцы. Мужчина излучал спокойствие и силу — ни дать ни взять рыцарь, снявший свои блестящие доспехи.
Кэйла перевела дыхание. В нос тут же ударил свежий мускусный запах. Капелька воды медленно скатывалась по мужскому торсу к поясу шорт, плотно прилипших к еще влажному телу.
Казалось, она слышит биение собственного сердца. Она видела, как вздымается и опускается его грудь. Неужели его дыхание тоже
Собираясь с мыслями, Кэйла подала голос:
— Гм… Вы что, принимали душ со сломанной ногой? Кстати, когда вы ее сломали?
— Вчера.
— Вчера! А сегодня уже распеваете в душе? Вы сумасшедший?
— Возможно, — пробормотал он, морщась от боли.
— Господи, у трехлетнего ребенка больше ума. Сядьте, пока не упали. — С этими словами Кэйла пододвинула Джеку стул.
— Я не инвалид, отрезал Джек.
— Нет, конечно. Вы идиот! — Слова вылетели у Кэйлы прежде, чем она успела подумать.
Она тут же зажала губы рукой, виновато косясь на Джека, что явно позабавило его.
— Да ладно вам, — подначивал он, — продолжайте и скажите все, что вы действительно думаете.
— Я думаю, вам не мешало бы присесть.
— Если я буду сидеть, то никогда не свыкнусь с этими проклятыми костылями.
— А куда вам спешить? Разве врач не советовал вам первые дни провести по возможности лежа?
— Я давно вызубрил медицинские инструкции по безопасности. Так что вполне осознаю, что делаю. А откуда у вас столь глубокие познания? — раздраженно спросил Джек. От самовнушения боль не проходила, а от выписанных врачом таблеток его одолевала вялость.
— Я тоже ломала ногу. Мне тогда было десять, — заявила Кэйла.
— И теперь считаете себя специалистом по переломам?
— Вы по жизни такой брюзга или это на вас так повлияло неожиданное увечье? — Кэйла отвернулась и начала разбирать пакеты с покупками.
— Как смешно.
— Не очень, — ответила Кэйла, открывая кухонный шкаф: он был пуст, если не считать двух упаковок чечевицы. — А вот то, что у вас в доме, кроме чечевицы, есть нечего, действительно смешно.
— Я даже не знаю, как эта дрянь здесь оказалась, — пробормотал Джек. Все, с меня хватит, пора показать ей, что я не из тех, кого можно опекать, подумал он, подходя к стулу и опускаясь на него, стараясь при этом не рухнуть бессильно на сиденье. — А я уже говорил, что ненавижу чечевицу, — процедил он сквозь зубы, доставая спортивную майку из стоящей рядом корзины для белья.
— Может, одна из ваших подружек принесла ее для вас. — Кэйла пыталась не смотреть на него, когда он поднял руки, чтобы натянуть майку, и его мускулы упруго заиграли.
— Ни одна из моих подруг не умеет готовить, — возразил Джек.
— Неужели? То есть вам все равно, с кем общаться?
Джеку явно надоели уколы Кэйлы.
А она тем временем продолжала:
— Хотя тут вы, я думаю, немного переборщили.
— В каком смысле?
— Ну как же. Мисти, Мэнди, Тэмми Бэмби…
— Не знаю я никакой Бэмби, — пробормотал Джек, очарованный искорками веселья в ее голубых глазах.
— Не знаете Бэмби? Ну ничего, надеюсь, вы скоро исправите это досадное упущение. Кстати, как вам удается их различать с такими схожими именами?
— Это не сложно. Например, у Рэнди длинные рыжие волосы и самые огромные глаза… в мире.
— Надо же. — В глазах Кэйлы отразилось что-то новое, совсем не веселье, только Джек не мог понять, что именно. — Ладно, достаточно о ваших подружках.
— Хорошо. По крайней мере я смог удовлетворить… ваше любопытство.
— Ни на что другое и не надейся, бабник, — проворчала молодая женщина себе под нос.
— Что?
— Это я сама с собой.
— Я слышал, что это привычка одиноких людей — говорить с собой.
— Я не одинока.
— Да ладно!
— Представьте себе. У меня есть дочь, и я живу полноценной жизнью.
— Даже не будучи экзотической танцовщицей?
— Я до сих пор не могу поверить, что вы такое всерьез предположили.
— А почему бы и нет?
— Потому что. Я имею в виду, что я не… что у меня не тот тип фигуры… Я была в шоке.
Джек ухмыльнулся.
— Самое интересное, что у вас определенно как раз тот тип фигуры. Как раз по моему вкусу.
— Судя по количеству подруг, вы любите все типы женских фигур, — колко парировала Кэйла.
— Лишняя никогда не помешает.
— Я не поклонница толпы. — Голос Кэйлы вновь стал надменным, отчего Джеку вдруг захотелось поцеловать ее.
— Я тоже не любитель сборищ, — вкрадчиво проворковал он.
— Телефонные звонки говорят о другом.
— Вы хотите сказать, что предпочитаете уединение один на один?
— Мы кажется, наш разговор немного не по теме, — со всей серьезностью заявила женщина.
— Да? А я-то думал, что мы как раз подошли к самому заманчивому вопросу… Стоп. А это что? — возмутился Джек, когда Кэйла извлекла из пакета упаковку с шестью жестяными банками.
— Пиво.
— Это не то пиво. В списке значится другой сорт.
— У них не было именно такого. Но продавец спиртных напитков сказал, что у этого точно такой же вкус.
— Он вас надул. Мне нужен эль, а ваше пиво лишь жалкая имитация.
— Хорошо… Завтра принесу вам то, что вы заказывали.
— И орехи для пива тоже не те. Я люблю соленые, а не просто обжаренные.
— Надо же, какой гурман.
Джек выразительно приподнял бровь.
— Просто я знаю, что мне нравится. А у вас что, с этим проблемы?
— Вот у меня как раз проблем нет, — проворчала она еле слышно.
— Намекаете, что они есть у меня? — тут же парировал Джек.
— У вас нога сломана.
— Надо же, какая приметливость!
Кэйла приметила многое. И то, как его высыхающие волосы падали на лоб, и глубину его дымчатых глаз, и ширину плеч — как у пловца. И губы. Когда он несколько минут назад улыбнулся и в уголках его губ и глаз появились забавные лучики смеха, ей показалось, что взошло солнце. А вот сейчас в его глазах светилась дьявольская ухмылка.