Убик (сборник)
Шрифт:
— С кем я говорю? — спросил Барни. Незнакомый голос ответил:
— Ичолтз. Из Чу-Зет. Изготовители, Бостон. Не могли бы вы приземлиться и обговорить суть вашего контракта с нашей фирмой.
— Я еду в призывной пункт, так что оставьте меня в покое.
— Вы ничего еще не подписывали?
— Нет.
— Ладно. Тогда еще не поздно.
— Но на Марсе я смогу пользоваться Кей-Ди, — проговорил Барни.
— Но зачем, черт возьми, вам это нужно?
— Я смогу вернуться
— Какой Эмили?
— Моей первой жене, которую я выгнал вон, когда она забеременела. Только теперь я понял, какую непоправимую ошибку совершил. Ведь это было самое счастливое время в моей жизни. Собственно, сейчас я ее люблю гораздо больше, чем тогда. И это чувство все разгорается.
— Слушайте, — сказал Ичолтз. — Мы можем дать вам все, что угодно, через Чу-Зет, а это главное. Вы станете теперь жить в вечном и неизменном согласии с Эмили. Так что, проблем не будет.
— Но, может, я не захочу работать на Палмера Элдрича.
— Вы же сами позвонили.
— Я засомневался, — сказал Барни. — Серьезно. Я прошу вас, не ищите меня. Я сам вас вызову. Если только не поступлю на службу.
Он положил микрофон на место.
— Это патриотично, явиться самому на службу, — проговорило такси.
— Не лезьте не в свое дело, — огрызнулся Барни.
— Думаю, вы поступили правильно, — на всякий случай прибавил автомат.
— Если бы не струсил, если бы только отправился на Сигму 14-Б спасать Лео! — воскликнул Майерсон. — Или на Луну. Где он тогда был? Что-то толком не припомню. Все кажется каким-то туманным, расплывчатым сном. То я сейчас работал бы у него, и все было бы прекрасно.
— Все мы ошибаемся, — благочестиво заметило такси.
— Но некоторые — фатально. Сначала в любви, потом в женах, детях. «А потом и в хозяевах», — добавил он про себя.
Такси взревело.
«А потом, — размышлял Барни, — ошибаемся в последнем. Во всей своей жизни, подводя ее итог. Будь то согласие на работу у Элдрича, или служба. И как ни выбирай, а понимаешь одно: альтернатива-то скверная».
Часом позже он прошел медицинскую комиссию и (о, Боже!) дал клятву: «Клянусь смотреть на Землю, как на Мать и Вождя». И т. д.
Потом с фолиантом приветствий, поздравлений и хвалебной информации был отпущен домой собирать вещи.
У него оставалось двадцать четыре часа до отправления корабля… Если, конечно, они его отправят. Они еще не решили окончательно.
Пока он складывал вещи, прибирался в последний раз в своей любимой благоустроенной квартире, зазвонил видеофон.
— Мистер, мистер Байерсон… — Девушка, одна из второстепенных служащих колониального аппарата ООН, улыбалась.
— Майерсон.
— Да. Я вызвала вас, чтобы сообщить вам
Она задержала улыбку до тех пор, пока не пропало изображение. Такая улыбка бывает только у тех, кто остается.
— И тебе тоже счастливо, — проговорил он.
Финебургский Полумесяц. Он о нем уже слышал: то был действительно относительно плодородный район. Во всяком случае, у колонистов там есть свои сады. Не в пример другим районам — пустыням замерзших метановых кристаллов, на которые год за годом обрушиваются штормы.
Верите или нет, а он сможет подниматься хоть изредка на поверхность из своей лачуги.
Он включил чемоданчик — доктора Смайла.
— Доктор, я причинил вам немало беспокойства. Но теперь я больше не нуждаюсь в ваших услугах. До свидания и счастливо, как сказала девушка, которая остается. Меня забирают.
— Кдрикс-кс-кс-кс, — прохрипел доктор Смайл, направляясь по желобу в подвалы жилого небоскреба. — Но для вашего типа… Это немыслимо. Что за причина, мистер Майерсон?
— Желание смерти, — проговорил Барни вслед.
«Господи, — думал он, — укладывая вещи, — а ведь совсем недавно мы с Рони строили такие грандиозные планы. Мы бы уж отплатили Лео по большому счету, перешли бы к Элдричу с невероятным блеском. Но Лео начал действовать первым. И теперь моя работа перешла к Рони. Как она и хотела».
Больше всего его сейчас злило, что расстроились планы. Но в этом мире он уже ничего не мог с этим сделать. Наверное, когда он отведает Кей-Ди или Чу-Зет, то сможет переселиться в мир, где…
Раздался звонок в дверь. На пороге стоял Лео.
— Можно войти? — Он вошел в прихожую, вытер сложенным новым платком свой необъятный лоб.
— Жаркий денек. Я посмотрел в газете, перевалило за шестьдесят…
— Если вы пришли предложить мне вернуться на работу, — сказал Барни, — то уже слишком поздно. Я поступил на службу. Завтра улетаю в Финебургский Полумесяц.
Вот ирония судьбы, если Лео решил пойти на мировую. Последний поворот слепых колес фортуны.
— Я не предлагаю тебе прежнюю работу. И знаю, тебя не переубедить. У меня есть информаторы в отборочной комиссии. И к тому же мне сообщил доктор Смайл. Я заплатил ему — ты, конечно, не знал об этом, — чтобы он информировал меня о твоих делах.
— Так чего же вы хотите?
— Я хочу, чтобы ты согласился работать на Феликса Блау.
— Остаток моей жизни, — сказал спокойно Барни, — пройдет в Финебургском Полумесяце, понимаете?