Убить Бенду
Шрифт:
Девушка опять оглянулась, взяла Арчибальда под руку:
– Уйдемте отсюда, не стоит говорить на улице о таких деньгах. Нет-нет, не просите!
Рыцарь пошел к дверям под вывеской, взялся за кольцо:
– Вернемся к теме после обеда. Я надеюсь доказать вам...
– Ох нет, стойте, энц рыцарь, не входите туда! – вдруг закричала Жанна, разглядев вывеску. – Умоляю, пойдемте в другой трактир, дальше к рынку...
– Не волнуйтесь, милая Жанна, вы под моей защитой. – Рыцарь потянул дверь, ступил внутрь, отпустив поводья. – Эй, хозяин, примите моих лошадей
– Здесь же стражники! – простонала девушка.
После улицы, где яркий солнечный свет резал глаза, в трактире была беззвездная ночь. Из ее мрака, пахнущего жарким с бобами и кислым прошлогодним вином, вынырнула фигура в заляпанном жиром фартуке. Красивое когда-то лицо оплыло, щеки свисали, сальные волосы веревками лежали на плечах, из-за фартука по обе стороны выползало пузо. Хозяин был в одной рубахе, под которой болталась то ли юбка, то ли набедренная повязка, не прикрывающая волосатых коленей. В распахнутом вороте рубахи кучерявилась черная поросль. Выразительные глаза уставились поверх плеча рыцаря на улицу, хозяин заорал:
– Как ты посмела прийти сюда, маленькая сука?! Из-за тебя мой брат чуть не лишился яиц! Да я тебя сейчас на этом самом столе-э-э-ргх-э...
Его зычный голос перешел в жирное бульканье: Арчибальд железной рукой сжал крикуну горло.
– Еще одно непочтительное слово этой даме – и ты станешь евнухом. Обед на двоих и овса лошадям. Да поторопись, мешок сала. – Рыцарь оттолкнул хозяина.
Глаза постепенно привыкали к полутьме. Дверь за ним закрылась. Жанна осталась на улице. Рыцарь вынул из привешенного к поясу мешка горсть золота и кинул на ближайший стол. Монеты раскатились со звоном. Одна упала на пол, кто-то за соседним столом приподнялся, чтобы посмотреть, куда именно. Хозяин, потирая шею, отступил к дверям на кухню, крикнул:
– Эй, ребята!
Из-за дверей высунулась лохматая голова краснорожего детины.
– Звал, че ль, Микей?
– Тащи-ка, Борже, парней, тут один урод напрашивается. Дубины возьмите. – Перегнувшись через стойку, хозяин вытащил крепкую палку. – Ты, бродяга, попал, ясно? – обратился он к рыцарю. – Думаешь, раз деньгами бросаешься, так все тебе можно? Ошибаешься, урод! И щас мы с ребятками тебе это докажем!
Арчибальд огляделся. Зал был почти пустой, только в углу сидели трое стражников, да двое подмастерьев кузнечного цеха пили пиво недалеко от выхода.
– Оставь, Микей, – лениво заметил один из подмастерьев. – Парень пожрать хотел, а ты его дубинами угощаешь. Несолидно выставляешь в глазах приезжих свое заведение. – И он надолго припал к кружке. – Чего привязался?
– Ты еще спрашиваешь?! – Хозяин побагровел. – Ты эту суку видел, что с ним приперлась, шалава?! Из-за нее Жан чуть не остался бабой на всю жизнь! И знаешь, кто это сделал? Какой-то странствующий, мля, рыцарь! А теперь посмотри на этого урода и скажи, не тот ли это, случаем, рыцарь? Сейчас я сделаю из этого коня кривого мерина!
Из-за стола в углу поднялся один из стражников.
– Ты че несешь, Микей? Если это тот тип, его задержать срочно треба.
– Сначала мы отдубасим его как след, а ты уж тогда и забирай! – ткнул в сторону Арчибальда палкой хозяин. – Налетай, ребята!
Рыцарь поднял ближайшую скамью, покачал, примериваясь, – и встал в ожидании. С воплем налетел трактирщик, за ним бежали повара. Арчибальд размахнулся и ударил. Палка толстяка сломалась.
– Бей урода! – завизжал Микей, падая на карачки, и отполз, подметая брюхом пол.
Жанна стояла на улице, у входа, вздрагивая от каждого доносящегося из трактира крика. Рядом с девушкой останавливались прохожие, тоже слушали шум, треск ломаемого дерева, интересовались:
– Че деремси? Помочь надоть?
– Они же убьют его! – ломая руки, восклицала Жанна.
Проходящие мимо подмастерья красильщика в пропахших ядовитыми испарениями кафтанах и измазанных красками фартуках, переглянувшись, скрылись за дверями, откуда снова понеслись крики. Стоящий за девушкой гробовщик прошептал ей в самое ухо:
– Если что, берите гроб у меня, дам со скидкой, отличный сосновый гроб, по плечу самому королю...
– Как у вас только язык повернулся! – Девушка сжала кулаки. – Немедленно уйдите!
– Хороший, свеженький гроб... – Похоронных дел мастер бочком отошел. – Не пожалеете, девица, высший сорт, только что срублен, можно сказать...
Дверная створка распахнулась, ударив зеваку. На мостовую выпал один из подмастерьев, но тут же поднялся и, прихрамывая, кинулся обратно. Пострадавший осторожно закрыл за ним дверь.
– Э, ты че, зачем?! Посмотрели бы, открой! – понеслись из собравшейся толпы возмущенные возгласы.
– Сам открой, – возразил пострадавший, отходя. Желающих, однако, не нашлось.
Но вот шум драки в трактире стих.
– Че, кого убили? – стали спрашивать друг друга зрители, отходя.
Жанна оглянулась: толпа быстро редела. Девушка перекрестилась и собиралась уже войти, когда двери медленно открылись. На пороге, держась за косяк, стоял Арчибальд. Из рассеченной брови текла кровь, на скуле расплывалось красное пятно, ворот был порван, на виске не хватало пряди. С трудом подняв голову, рыцарь нашел взглядом Жанну и проговорил:
– Трактирные драки – не мой конек.
Он отлип от двери, сделал неверный шаг. Девушка бросилась поддержать его, но Арчибальд отвел ее руки:
– Благодарю, я прекрасно себя чувствую. – Он выпрямился и не спеша, с достоинством дошел до лошадей, подобрал поводья. – Идемте, Жанна, они больше никогда не оскорбят вас.
Девушка ахнула. Зеваки заглядывали в трактир, из толпы уже слышались возгласы: «Стражу! Стражу!» Пошатываясь, опираясь друг на друга, на улицу вышли подмастерья кузнеца, помятые и довольные. У одного не хватало переднего зуба, другой поддерживал согнутую правую руку левой, покачивая ее. «А я его...» – «А как он тебя...» – «Да разве можно против дубовой скамьи?» – «После руки мастера скамейка – что перышко!»