Убить демократа
Шрифт:
Я и не беспокоился.
– - Кто вы такой? Что вы тут делаете?
Я намерен был ответить на эти вопросы, но не сейчас. Поэтому лишь молча пожал плечами. Он быстро сунул руку в карман.
Я укоризненно покачал головой:
– - Никогда так не делайте. Не суйте руку в карман. Тем более -- быстро. Я-то знаю, что в кармане у вас нет оружия, а другой может не знать. И это плохо кончится.
– - А вы-то откуда знаете?
– - спросил Антонюк, несколько обескураженный моим назидательным тоном.
– - Понятия не имею. Знаю,
– - Ладно, я больше не буду быстро совать руку в карман.
– - Прекрасно, -- одобрил я.
– - Один полезный урок из нашего общения вы уже извлекли. Еще бы парочку, и все было бы в полном порядке.
Антонюк был не робкого десятка, нужно отдать ему должное. Он довольно быстро освоился и резко спросил:
– - Что это значит?
А вот к ответу на этот вопрос я был вполне готов.
Я нацелил в него указательный палец и сказал:
– - Это значит, что вы убиты.
Он отступил в прихожую.
– - Не нужно. Лев Анатольевич. Поздно.
Я бросил на пол патроны от его газовика. Они весело заскакали по буковому паркету. Он посмотрел на них и
перевел взгляд на меня:
– - Убит, значит? Очень интересно. Позвольте полюбопытствовать -- из чего? Из вашего пальца?
Ничего не скажешь, крепкий мужик. Он даже начал мне нравиться. Не каждый сможет взять себя в руки в такой ситуации. Но отпускать ему комплименты не входило в мою задачу. В мою задачу входило совсем другое. Поэтому я извлек из наплечной кобуры "тэтэшник" и передернул затвор,
досылая патрон в казенник. Причем не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой. Давая ему возможность оценить тусклый блеск вороненой стали, упругое клацанье ухоженного и хорошо смазанного механизма, мое любовное и умелое с ним обращение. После чего встал и приставил ствол к его лбу.
Тут вот он побледнел. Побледнеешь. Я бы и сам побледнел.
– - Вот из чего, -- объяснил я, хотя никаких объяснений не требовалось.
– - Один выстрел в лоб. Потом, когда вы упадете, еще один выстрел в голову. У нас, профессионалов, он называется прощальный. Иногда говорят --контрольный. Но я предпочитаю говорить "прощальный". По-моему, это гораздо
правильней.
– - Я сел и поинтересовался, поигрывая "тэтэшником": -- У вас еще есть вопросы?
– - Выстрелы услышат. Вы не успеете уйти.
Да что они, сговорились?
– - Это мои проблемы, а не ваши, -- терпеливо объяснил я то, что совсем недавно объяснял Мине.
– - Ваши проблемы закончились. Все. И личные. И общественные. Все. Понимаете?
– - Чего вы от меня хотите?
– - спросил он.
– - Попробуйте угадать. Это не очень трудно. Но требует другого взгляда на ситуацию.
– - У меня нет ни денег, ни ценностей.
– - Да ладно вам прибедняться! Как говорил в таких случаях один мой знакомый по кличке Артист: "Не
– - Это говорил не ваш знакомый бандит, а Константин Сергеевич Станиславский! Если вам что-нибудь напоминает это имя!
– - довольно нервно поправил меня Антонюк.
– - Серьезно? Надо же. Вот засранец. А выдавал эти слова за свои. Буду знать. Только он не бандит, он и в самом деле артист. С незаконченным высшим театральным образованием. И мечтает сыграть Гамлета. Но вряд ли когда-нибудь сыграет. Знаете, почему? Для него не существует вопроса: "Быть или не быть?" Он сначала стреляет, а потом начинает над этим раздумывать. Но недолго раздумывает. Нет, недолго.
Антонюк вынул из внутреннего кармана пиджака пачку баксов в банковской упаковке и бросил мне на колени.
– - Пять тысяч. Берите и уходите.
– - А говорили, что у вас денег нет. Или это для вас не деньги?
Он вытащил еще пачку.
– - Десять. Забирайте и проваливайте. И забудьте обо мне.
– - Не могу, -- честно признался я.
– - Я обязан все время о вас помнить. За это мне заплатили. И гораздо больше.
– - Пятьдесят! Вы получите пятьдесят тысяч долларов!
– - Столько мне и заплатили.
– - Значит, договорились?
– - А мои обязательства? Исполнение договора в натуре. Так вроде пишут нынче в контрактах? Неустойка. Упущенная выгода. Да со мной ведь и контракт-то заключили не коммерческий. А такой, за неисполнение которого отвечают вовсе не бабками.
– - А чем?
– - Жизнью.
– - Моей?
– - Моей, Лев Анатольевич. Как, по-вашему, мне это надо?
Он помедлил и хмуро кивнул:
– - Пойдемте!
И направился в кухню.
Я бросил баксы на стол и пошел следом. Антонюк вытащил из морозилки пластмассовый кювет с заиндевевшей клубникой, извлек из-под нее увесистый пакет в плотной обертке. Не говоря ни слова, перенес пакет в гостиную и
положил на стол:
– - Сто. Здесь ровно сто тысяч баксов. Этого, надеюсь, хватит?
– - Ни хрена себе!
– - удивился я.
– - Они у вас что, скоропортящиеся?
– - Больше у меня нет. Ни копейки. Остальное -- в деле, в акциях.
– - В каких?
– - Какое ваше собачье дело? В акциях порта, верфи. Для вас может быть важно только одно: они неликвидны. Я не могу вынуть их и положить на стол! И уберите, наконец, свою пушку! Или хотя бы поставьте на предохранитель!
– - Вы так хорошо разбираетесь в оружии?
– - удивился я.
– - Не ожидал. Вы правы. Это венгерский вариант ТТ. Он действительно с предохранителем. У обычных "тэтэшников" нет предохранителя. Не раз пытались приделать. Как правило, неудачно. Например, в китайской девятимиллиметровой модели "213". Потом научились. У венгров хорошо получилось. Китайцы в конце концов тоже справились. У их "ТУ-90" вполне нормальный предохранитель. Почему убили Комарова?
– - Откуда я, черт возьми, знаю?! Не в свое дело сунулся!