Убить демократа
Шрифт:
– - Я вам скажу еще кое-что из известного. Хотите?
– - предложил я.
– - Было бы любопытно, -- не без настороженности согласился майор.
– - Я бы не стал гонять на операции с мигалками и сиренами.
– - Так ведь туман!
– - заорал капитан.
– - Туман, понимаешь? Мы бы час ехали!
Я развел руками:
– - Ну, если туман, тогда да.
– - Так где все-таки пушка?
– - спросил майор.
– - В камере хранения на вокзале, -- ответил я, не уточняя, на каком вокзале.
– -
– - Разобрались, выходит. Да, дела! У вас есть претензии к лицам, производившим ваше задержание?
– -перешел он на официальный тон.
Я потрогал распухшую скулу. Тот еще будет фингал. Особая примета. Но это был свершившийся факт. А его, как известно, не может отменить даже Господь Бог. Поэтому я только рукой махнул:
– - Чего уж там. Дело житейское. На их месте так поступил бы каждый. Вот если бы еще "сейку" мою вернули, был бы полный порядок. Я к ней как-то привык.
– - Какую "сейку"?
– - не понял майор. А капитан понял. Он быстро вышел, минут через пять вернулся и молча протянул мне часы, сдрюченные с меня в азарте горячего дела шустрыми омоновцами города К.
Тут и майор понял. И даже Антонюк.
– - Так-так, -- проговорил он.
– - Примите наши извинения, -- хмуро сказал майор.
– - Нет проблем, господин майор.
– - Ну и прекрасно.
Для Антонюка майор Кривошеев выделил оперативную "Волгу", а мой "пассат" уже подогнали к горотделу. Перед тем как сесть в машину, Антонюк отвел меня в сторону.
– - Как я понял, условие вашего контракта -- сохранить мою жизнь, а не отнять ее.
– - Вы только сейчас это поняли?
– - И вам обещали заплатить за это пятьдесят тысяч долларов?
– - Мне уже заплатили.
– - Кто?
– - Вероятно, те, кто заинтересован, чтобы вас не убили.
– - И чтобы я стал губернатором, -- добавил Антонюк.
– - Не люблю таинственных доброжелателей. Лучше, конечно, чем таинственные враги. Но все-таки. Вероятно, после выборов мне предъявят счет. Потребуют каких-то услуг.
– - Если вы победите.
– - А вы сомневаетесь?
– - Семь процентов отрыва -- не слишком много.
Антонюк снисходительно усмехнулся:
– - У вас плохо с арифметикой. Не семь. Я получу голоса ЛДПР, а НДР голосов "Яблока" не получит. Они призовут своих избирателей голосовать "против всех".
– - Вы уверены?
– - Это их позиция. Сегодня они ее подтвердили на закрытом заседании.
– - Оно было, наверное, не очень закрытым, раз вы об этом знаете?
– - Неважно. Важен сам факт.
– - Лев Анатольевич, машина вас ждет, -- деликатно поторопил капитан Смирнов.
– - А вот он умеет считать. Лучше, чем вы. И лучше, чем майор, --отметил Антонюк.
– - В процессе нашего вынужденного, так сказать, общения невольно выяснились некоторые подробности,
– - Меня интересует только то, что связано с вашей безопасностью.
– - Вы мне определенно нравитесь, молодой человек.
– - Антонюк не без торжественности пожал мне руку.
– - Спасибо. Это был жестокий урок, но полезный. Я выполню все ваши предписания.
– - Сейчас я в этом не сомневаюсь.
Капитан Смирнов проводил "Волгу" с будущим губернатором и помахал мне:
– - Счастливо, москвич. Ты вообще-то поаккуратней. Не ровен час. Ладно, все обошлось, и слава Богу.
Я отъехал от горотдела и свернул к автовокзалу.
Туман сгустился. Редкие машины плыли в нем многоглазыми световыми фантомами. Туман уравнивал "мерседесы" и "Жигули".
Бестелесный свет.
Огни на болоте.
"Обошлось".
Твою мать.
Это для тебя, капитан, обошлось. А для меня не обошлось. Потому что мужик, который прикуривал у торца дома и который сообщил оперативникам номер "пассата", был тот самый.
Смуглый. С приплюснутым носом.
В зале ожидания автовокзала было немноголюдно. Редкие пассажиры, опоздавшие на вечерние рейсы, дремали в жестких креслах. В камере хранения вообще не было ни одного человека.
Я набрал шифр и открыл ячейку.
В ячейке не было ничего.
Совсем ничего.
Пусто.
Пусто, как... Как. Никак. Просто пусто, и все.
Это означало, что кому-то очень недолго осталось жить.
И я уже догадывался кому.
Но это было не мое дело.
Не касалось оно меня.
Ни с какой стороны.
Ну, разве что...
Суки.
Глава четвертая
ФИГУРА УМОЛЧАНИЯ
I
Юрий Комаров, сын убитого историка Комарова, был по природе своей человеком недоверчивым и осторожным. Смерть отца обострила в нем эти качества до предела. Поэтому Пастухов с первых фраз телефонного разговора понял, что уговорить его встретиться можно только одним способом.
И он воспользовался этим способом. Он сказал:
– - Я занимаюсь расследованием убийства вашего отца. Помочь в этом можете только вы. Если вы скажете "нет", я немедленно уезжаю, но в том, что преступление останется нераскрытым, будете виноваты только вы. И никто
другой.
Это подействовало. Комаров-младший назначил встречу у себя дома, но просил при подходе к дому привлекать как можно меньше внимания. Пастухов пообещал, но обещания не выполнил. Оставив "пассат" за пару кварталов от места, он прошелся по улице Строителей (их оказалось три: просто Строителей, Первая улица Строителей и Вторая улица Строителей), по пути спрашивая у встречных прохожих, как пройти к дому номер 17, где жил Комаров. Ему подробно объясняли, а напоследок обязательно спрашивали: