Убить футболиста
Шрифт:
Мысленно Громов поблагодарил старика за дельный совет, вслух же спросил:
— Яша — это единственный приятель Кадилина на сегодняшний день?
— Нет, есть еще один парень, которого Сережа несколько раз вспоминал при мне. Они познакомились еще лет десять назад, потом потеряли друг друга из виду. А совсем недавно Сережа случайно встретил его на улице, и этот парень даже пообещал, что устроит его на какую-то работу. К сожалению, подробностей я не знаю. Так же, как и имени этого парня. Только прозвище — Хома, и что живет он где-то в Перово. Возраст — около тридцати. Еще знаю, что он ярый поклонник московского «Спартака». Вы, наверное, слышали про таких?
— Вы
— Их самых. В былые годы их организация была довольно простой, а теперь у тех же спартаковских фэнов сразу несколько группировок. Так вот этот Хома входит в одну из них.
«Час от часу не легче, — подумал про себя сыщик, — плюс к двум «мокрухам» придется просеивать сразу три группы неформалов: бомжей, «черных следопытов» да еще фанатов. Свихнуться можно!»
Громов мельком взглянул на настенные ходики, висевшие за спиной хозяина квартиры — стрелки показывали без пятнадцати минут семь вечера. Его рабочий день подходил к концу, но думать об отдыхе пока не приходилось — надо было попытаться распутать хотя бы пару мелких звеньев, чтобы завтра взяться за всю цепочку. Во-первых, ему ну был хороший портрет Кадилина, и он прямо спросил старика, нет ли в его архиве такового.
— А то в «Спартаке» таких фотографий почему-то не оказалось.
На последнюю реплику Громова старик отреагировал крайне возбужденно:
— Не может такого быть! У них наверняка должны быть Сережины фотографии. Например, групповой портрет команды восемьдесят седьмого года, когда «Спартак» стал чемпионом. На ней он выглядит вполне прилично. Его, Кирилл Андреевич, извините за каламбур, просто «отфутболили». Но я вам помогу. У меня, как у Варфоломея Коробейникова из «Двенадцати стульев», архив в полном порядке. Если вы потерпите минут пять, я найду вам вполне сносную фотографию Сережи.
Громов согласился подождать, но тоже не без дела. О спросил у старика разрешение воспользоваться его телефоном и, получив согласие, ушел на кухню. Набрав номер дежурной части Петровки, 38, Громов попросил дать ему номера телефонов отделений милиции, курирующих Киевский вокзал. Через минуту он уже записывал сразу три телефона: линейного отдела на вокзале и двух ближайших отделений милиции: 75-го и 123-го. Сначала Громов позвонил в линейное. Однако его дежурный был явно в «разобранном» состоянии и плохо понимал, что от него требуется. В конце концов, собравшись с мыслями, он выдал Громову информацию о том, что у них на вокзале работают до десятка разного рода инвалидов, плюс бомжи, проститутки и так далее. Устав выслушивать его заплетающуюся речь, Громов в сердцах повесил трубку, сделав невеселый вывод о том, что главный инвалид на этом вокзале, видимо, сам дежурный.
Ничего не дал звонок и в 75-е отделение милиции. Тамошний дежурный был трезв, однако явно был озабочен какими-то внутренними проблемами родного отделения, поэтому с коллегой из главка разговаривал чуть ли не сквозь зубы. Видимо, чтобы не затягивать разговор, он предложил ему завтра утром приехать к ним в отделение и ознакомиться с богатой фотокартотекой на местных бомжей, сделанных операми отделения по личной инициативе. Громов объяснил, что его интересуют не бомжи, а инвалид-попрошайка, который, судя по всему, прописан рядом с вокзалом. Однако дежурный был неумолим и продолжал настаивать на том, чтобы решить эту проблему с утра.
— Сегодня вашего инвалида мы вряд ли найдем, — вещал на другом конце провода дежурный. — Наши розыскники все при деле. Да и сам инвалид наверняка уже спит без задних
Дважды потерпев неудачу, Громов без особой надежды набрал номер третьего телефона. Однако на этот раз ему повезло. Дежурный 123-го отделения милиции принял близко к сердцу заботы своего коллеги из МУРа и сказал, что шанс найти безногого инвалида по имени Яша у Громова есть. Он сообщил, что в их отделении служит толковый участковый, который хорошо знает почти всех местных попрошаек.
— Я вам дам его служебный телефон, и завтра с утра вы легко сможете его поймать, — сообщил дежурный.
— Командир, но мне не хотелось бы затягивать это дело до завтра, — возразил Громов. — Что, если я попрошу тебя дать мне его домашний телефон? А чтобы у тебя не было никаких сомнений на мой счет, я сейчас позвоню дежурному по МУРу и предупрежу его о твоем прозвоне. А ты через пару минут звякни ему и все проверь. Лады?
Получив утвердительный ответ, Громов назвал нужный номер, после чего позвонил в МУР и быстро объяснил дежурному ситуацию. Затем положил трубку и на несколько минут вновь вернулся в комнату. Однако старик все еще копался в огромном ворохе фотографий и нужного снимка до сих пор так и не нашел. Чтобы не мешать ему, Громов присел на корточки рядом с Бэмби и стал нежно чесать его за ухом. Псу это понравилось, и он, видимо решив воспользоваться удобным моментом, вскоре перевернулся на спину и подставил под нежные ласки гостя свой живот. Громову не оставалось ничего иного, как пойти навстречу псу и в течение нескольких минут ублажать и эту часть его тела. Убив таким образом минут семь, Громов наконец оставил разомлевшее от блаженства животное и вновь отправился к телефону.
Как оказалось, к этому времени дежурный по отделению успел уже отзвонить в МУР и среагировал на новый звонок сыщика мгновенно. Без всяких проволочек он продиктовал номер домашнего телефона участкового и пожелал коллеге успехов в его поисках.
— Спасибо, командир, — поблагодарил его Громов, а про себя с удовлетворением подумал, что пока еще работают на «земле» такие люди, дела в милиции не совсем плохи.
Между тем на его звонок по домашнему телефону участкового никто не отреагировал. Громов три раза набирал номер, однако результат каждый раз был одинаков — длинные гудки. Судя по всему, хозяева в квартире отсутствовали. Поняв, что все его старания напрасны, Громов наконец покинул кухню.
Когда он вернулся в комнату, старик сидел на том же месте — за столом — и держал в руках несколько фотографий. Услышав за спиной шаги, он обернулся и протянул гостю два снимка. На обоих был изображен симпатичный молодой человек в майке московского «Спартака» прошлых лет — широкая полоса на груди, эмблема-ромб в правом углу. Громов несколько секунд повертел в руках фотографии, после чего одну из них вернул хозяину, а другую оставил себе.
— Эту фотографию, с вашего позволения, я возьму. Правда, сомневаюсь, что с возвратом.
— Насчет возврата можете не волноваться, — ответил старик. — Она же необходима вам для дела. Мне было бы обидно, если бы вы выбросили ее в мусорное ведро.
— Об этом даже речи быть не может, — заверил старика Громов. — Вашими стараниями, Павел Семенович, с сегодняшнего дня армия спартаковских болельщиков пополнилась еще одним человеком — мной.
Судя по улыбке, которая тронула губы старика, последняя фраза гостя его обрадовала. С этой улыбкой старик встал из-за стола, чтобы проводить Громова до дверей. Однако уже в коридоре гость внезапно остановился и задал старику неожиданный вопрос: