Убить отступника
Шрифт:
– Ах, какая сволочь!
Диктатор в бессильной злобе скомкал бумагу и швырнул в угол. Как он в эту минуту ненавидел Голевского. Если бы его сейчас привели к нему на допрос, то он бы самолично разорвал на куски этого капитанишку!
Пока Диктатор ходил по кабинету, как тигр в клетке, поручик Снетков уже докладывал Бенкендорфу:
– Ваше превосходительство, хорошая весть. Голевский и Шепелев движутся к Казани с отрядом енисейских казаков. Везут какой-то важный документ. Прислали срочно курьера.
Бенкендорф чуть не подпрыгнул на месте от радости.
– Отлично,
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
– Чует мое сердце, заговорщики предпримут попытку остановить отряд Голевского и убить его, а документы похитить. Снетков, головой отвечаешь за операцию! Голевского нужно непременно встретить. Кровь из носу! Иначе его перехватят заговорщики. И тогда полетят наши погоны к чертовой матери.
– Хорошо, ваше превосходительство, я бегу, – и поручик исчез.
Вскоре сводный отряд гусар, драгунов и жандармов во главе со Снетковым поскакал к Казани.
К Голевскому экстренно шла помощь.
А в это время Бенкендорф стоял у окна в своем кабинете и усиленно молился за здравие отряда Снеткова и в первую очередь за здравие капитана лейб-гвардии Московского полка Александра Голевского. Вот кто нужен был ему живым и только живым. Именно от этой героической личности зависел успех хитроумно разработанной операции, а также дальнейшая карьера сиятельного генерала. Или грудь в крестах, или голова в кустах! За успех – точно крест или орден, за неудачу – точно отставка! Император не будет шутить! Он спросит, еще как спросит. И не сносить действительно Бенкендорфу головы, если он провалит тайную миссию.
Так что будь здрав, капитан Голевский! Будь здрав! Да поможет тебе крест и сила небесная!
Аминь!
Пока экстренная правительственная помощь двигалась быстрыми темпами к Казани, отряд Голевского уже перебрался за Волгу. На том берегу остался Казанский Кремль и гостеприимный город.
– Вот и Казань позади, Шепелев! – крикнул ротмистру довольный капитан. – Скоро будем в Москве!
– Не будем бежать впереди саней, капитан. Надобно еще добраться до Белокаменной, заговорщики ведь не дремлют. Порой мне кажется, что они повсюду, караулят нас, сидят в засадах, заряжают ружья, точат сабли, как пить дать караулят нас, – начал осторожный Шепелев.
– Доберемся, – уверенным тоном заявил Голевский. – Непременно доберемся. Иначе зачем все это. А бояться заговорщиков не стоит. Пусть они нас боятся. Знаешь, ротмистр, одну такую поговорку?..
– Какую?
– Русак на трех сваях крепок: авось, небось да как-нибудь. Как-нибудь прорвемся к Москве, и не в таких переделках бывали. Вспомните, Шепелев, острог Солнца.
– Так-то оно так, – пугливо озирался по сторонам Шепелев. – И все же нам надо осторожнее быть.
– Непременно будем, ротмистр, непременно.
Голевский был уверен, что сейчас ничего не должно с ним случиться. И так он вынес
В европейской части России не так сурово, как в Сибири. Градусов девять мороза. Тепло!
– А ну, запевай, казачки, – распорядился Голевский. – Эй, Фрол, давай командуй! Гряньте какую-нибудь удалую песню, чтоб пробило душу до слез. На боевые подвиги настроимся.
– А то и верно, братцы, – оживился Фрол. – Аристарх, запевай нашу походную.
– Ага…
Казаки приосанились, и песня грянула:
Как решил султан турецкийС нами шутку пошутить,Он собрал господ пашей-начальников,Стал им речи говорить,Раз, два, три,Стал им речи говорить…– Во дают казачки, забирает до косточек. Ай да песня! – подивился Шепелев.
– Что и говорить, молодцы сорвиголовы, – согласился Голевский.
Я султан, султан турецкийВсему царству голова…Песня звенела в воздухе. Вдоль дороги потянулся густой величественный ельник, припорошенный легким снежком. Вдруг из-за деревьев зазвучали оглушительные выстрелы и вылетели вооруженные всадники. Это был люди Максимилиана. Песня враз смолкла. Раздались крики: «Засада!»
– Я же говорил, Голевский! Заговорщики не дремлют! – завопил Шепелев.
– Да ну вас, ротмистр! – в сердцах воскликнул Голевский. – Не паникуйте раньше времени. Лучше-ка приготовьтесь к бою!
И выскочил из кибитки.
– Братцы, постоим за Россию-матушку! Умрем, но не отступим! – крикнул он казакам.
Фрол и развернул лошадь в направлении противников. Пика подъесаула грозно нацелилась на приближавшихся всадников.
Едва казаки успели опомниться, как двое из них были ранены, а один убит. Завязалась настоящая сеча! Заскрежетала сталь, захрипели лошади, заорали устрашающе рубаки. Бились изо всех сил. Фрол проткнул какого-то гусара пикой. Одного ранил. Но вот еще один казак упал, сраженный саблей. Потери несли обе стороны.
Голевский вскочил на бесхозную лошадь и пришпорил ее. Она вылетела навстречу двум драгунам. Гвардеец выхватил из седельных кобур пистолеты и выстрел в неприятелей. Попал только в одного. Но весьма удачно. Всадник слетел с лошади в снег и остался совершено недвижимым. Ранен или убит, не все равно ли. Лишь бы вышел из строя. Зато второй противник чуть не срубил капитану голову. Гвардеец вовремя пригнулся к гриве лошади. Клинок просвистел над головой совсем близко. Голевский скинул пистолеты на снег и выдернул из сугроба чью-то пику. Развернув лошадь, он, как рыцарь на турнире, выставил пику и помчался навстречу неприятелю. Драгун тоже успел развернуться и устремился на капитана, размахивая саблей.