Убить сову
Шрифт:
Целительница Марта смотрела пустыми глазами.
Я сжала её руку.
— Знаю, Марты думают, мне не следовало брать тебя с собой той ночью. Мне не говорят этого в лицо, но я вижу упрёк в их глазах, когда они вспоминают о тебе. Их осуждение — ничто в сравнении с той виной, которуя я сама чувствую за то, что с тобой сделала. Но Бог велит нам хоронить мёртвых. Я выполняла Его волю и полагалась на неё. Я нашла потом то место, там нет ни следа тел ни ребёнка, ни той несчастной женщины. Тело Элдит просто исчезло. Но оно там было, разорванное в клочья. Мы обе видели. Я прикасалась к нему. Может,
Целительница Марта открыла здоровый глаз, и я поняла, что трясу её руку. По лицу, искажённому дьявольской маской, бежали слёзы.
— Га, — прошептала она, с трудом издавая нечеловеческие звуки. Демон разрушал и её тело и мозг, как будто съедал изнутри.
Я закрыла глаза и снова увидела его, круглые горящие глаза, огромные чёрные зрачки, я всё глубже проваливалась в эту бездонную темноту. Какое там таилось дьявольское зло? Что увидела в них Целительница Марта, отчего её лицо навсегда застыло в этой адской гримасе?
Я не верила, что чудовище существует, а теперь оно для меня реальнее Бога. Я вижу его лицо каждый раз, как пытаюсь молиться. Слышу щёлканье ужасного клюва и чувствую зловонное дыхание. Этот демон возникает передо мной, будто молитвы обращены к нему. А Бог молчит. Его нет рядом со мной.
Декабрь. День святого Эдвина
Чтобы доказать свою невиновность в преступлении, в котором его обвинили, святой Эдвин заковал ноги в кандалы, а ключ бросил в реку Эйвон и отправился в Рим. Там он купил рыбу, и когда её разрезали перед Папой, ключ оказался внутри.
Настоятельница Марта
В часовне, оторвавшись от своих обязанностей, собирались Марты. Привратница Марта уже уселась. Она привыкла ждать, не проявляя нетерпения. Казалось, она постоянно смотрит куда-то далеко за горизонт или следит за дорогой, чтобы не пропустить чьё-то приближение. В руках, как всегда, связка ключей, а мысли блуждают сами по себе, никому не известно, где.
Кухарка Марта, раскрасневшаяся и потная, вошла переваливаясь, и, обмахиваясь, шлёпнулась на скамью.
— Слава Богу, здесь хоть немного прохладнее. У меня в кухне такая жара, что можно поджарить замороженную свинью, а окна и двери приходится держать закрытыми из-за ветра. Ветер такой сильный, что птицу может ощипать. То мы чуть не тонем, то ветер рвёт до смерти. Бог знает, что будет дальше, снег, наверное. Устроить совет в часовне, где прочные стены — это мудрое решение, Настоятельница Марта. В трапезной ветер воет так, что сам себя не услышишь.
— Спасибо, Кухарка Марта, но я собрала вас здесь не ради комфорта. Мы должны молить Святого Духа о правильном решении, выбор за Богом, а не за нами. Я надеялась, что в часовне мы будем помнить об этом.
Кухарка Марта смущённо опустила взгляд, как будто я сделала ей замечание. Почему всё, что я говорю, женщины воспринимают как критику, хотя
Дверь распахнулась, широким быстрым шагом ворвалась Хозяйка Марта. Я боялась, что если она вовремя не остановится, то выйдет через стену с другой стороны.
— Я опоздала?
— Как всегда, Хозяйка Марта, — ответила я.
Она кивнула, как будто другого не ждала и не особенно расстроилась. Остальные тихо засмеялись. Хозяйка Марта всегда пыталась впихнуть в каждый час работу целого дня. Без сомнения, она была занята чем-то, что не могла доверить никому. Но опаздывала она также и из-за того, что ненавидела ждать.
— Поскольку мы с вами, сёстры, намерены выбрать новую Целительницу Марту, позвольте напомнить, что мы находимся перед благословенной реликвией Андреа и в нашем алтаре заложен освящённый камень, который дал нам священник из Брюгге, благословляя ехать сюда. Тогда мы приняли важное решение, теперь нам снова это предстоит. Начнём, и будем помнить о тех, кто молится за нас.
Все молча переглядывались. Наконец, поднялась Хозяйка Марта. Я знала, что она не станет долго размышлять.
— Нам стоит выбрать Беатрис. Мы давно знаем её и как бегинку и как хорошего работника. Кого же ещё?
По её тону было понятно, что она считает вопрос решённым и можно расходиться. Несколько женщин закивали, соглашаясь.
— Беатрис, конечно, хорошая бегинка, — нахмурилась Пастушка Марта, — но Целительница Марта — не то, что все остальные Марты. Та, кого мы выберем, должна уметь ухаживать за больными, готовить настойки и мази. Даже правильно распознать болезнь — непростая задача, не говоря уж о лечении. Есть ли у Беатрис такие навыки?
— Думаешь, они здесь у кого-нибудь есть? — язвительно возразила Хозяйка Марта. — Целительница Марта училась много лет, посещала прекрасную медицинскую школу во Фландрии, прежде чем мы приехали сюда. Второй такой нам не найти, поэтому давайте обходиться тем, что Бог дал. Бесполезно беспокоиться, как жарить лебедя, когда есть только селёдка.
Кухарка Марта робко подняла руку.
— Значит, Беатрис будет называться Целительницей Мартой?
— Мы ещё не решили, что Беатрис подходит, — объяснила я, стараясь не показывать раздражения. События последних недель утомили всех нас, но Кухарка Марта всё же проявляла интерес к обсуждению.
— Нет, нет... я имею в виду, что та, кого мы выберем, будет называться Целительницей Мартой. А как же наша Целительница Марта? Нельзя отнимать у неё имя, пока она жива. Она так долго носила его, и... — она заколебалась, — и в её нынешнем состоянии она просто не сможет понять другое имя.
Кухарка Марта была совершенно права — я тоже давно думала об этой проблеме. Быть Мартой не только честь, но и обязанность, а бегинки смотрели на это как на знак уважения. Они считали, что мы оскорбляли Целительницу Марту, лишая титула.
Кроме того, как ее звали, прежде чем она стала Мартой, или какое имя дали при крещении? Если этого не могу вспомнить я, знавшая её дольше всех, то кто сможет? Вероятно, есть записи в Брюгге, но, как сказала Кухарка Марта, узнает ли она другое имя?
— Очевидно, нам придётся дать новой Марте другое звание, — нетерпеливо сказала Хозяйка Марта.