Убить сову
Шрифт:
Возможно, моя маленькая Гудрун знала о травах и зельях больше любой из нас, но люди не доверят ей лечить даже висельника, а о себе и говорить нечего, они скорее умрут, чем возьмут лекарство из её рук. Пега помогала Целительнице Марте с тяжёлой работой и, должно быть, нахваталась каких-нибудь знаний, но что в них толку, когда она не может прочесть этикетку на склянке или рецепт в книге?
О лечении самых распространённых болезней я знаю не меньше других. Во Фландрии я вела домашнее хозяйство, лечила слуг, служанок и мужа — если у них случалась лихорадка или простуда. В бегинаже я могла бы научиться
Но я быстро усваиваю знания, хотя времени на обучение у меня было совсем мало. Всё изменится, когда я стану Мартой. У меня будет время изучать травы. Мне не придётся тратить жизнь на молотьбу и стирку. Лечебница перейдёт под моё начало, и я стану работать день и ночь, чтобы сделать её эффективнее. Конечно, мне никогда не стать таким умелым врачом, как Целительница Марта, я не училась, как она, у меня нет опыта. Но я стану хорошим лекарем, стану равной остальным Мартам, здесь или во Фландрии. Я хотела этого, я этого заслужила, и Кэтрин права — кого же еще может выбрать Совет?
Декабрь. День святого Стефана
Охота на королька
День, когда церковь раздаёт милостыню беднякам. На королька, короля птиц и потустороннего мира, охотятся и убивают его, чтобы прогнать зиму и позволить вернуться весне.
Лужица
Из нашего дома выскользнул Мастер Совы. Я притаилась за кустами, затаив дыхание. Большая покрытая перьями голова вертелась туда-сюда, как будто он высматривал, что делают люди, даже через стены. Он шмыгнул между домами. Я осторожно прокралась вперёд, посмотреть, куда он пошёл, но он исчез.
Как только он ушёл, на пороге нашего дома показалась Летиция и подозвала меня. Теперь она всегда у нас. Я хотела, чтобы она ушла и оставила нас с Уильямом одних. Я как можно медленнее поплелась к ней.
— Ты грязная, как ухо нищего, детка. Что сказала бы твоя мама? Какая отвратительная грязь. — Она плюнула на угол своего фартука и потёрла им мою щёку. — А теперь слушай. Мастер Совы сказал, что те чужестранки вернулись в деревню раздавать еду. Не смей ничего у них брать. Поняла?
— Но я хочу чего-нибудь поесть, — заныла я. — Я такая голодная.
— Голодная ты или нет, а та еда порченая. Иначе откуда бы они взяли столько, когда в деревне не осталось ни кусочка?
— Ничего она не порченая. У меня был...
— Что у тебя было? — возмутилась Летиция. — Я надеюсь, ты не подходила близко к дому тех женщин, детка, а не то, когда твой отец вернётся с солеварни, ему придётся задать тебе хорошую трёпку.
— Не подходила, честно, не подходила. — Щёки у меня горели. — Я имела в виду, что видела, как некоторые деревенские вчера брали у них еду, и пока не померли и в жаб не превратились.
Летиция фыркнула.
— Тебя могут заворожить, а ты и не заметишь. Знала я одну несчастную, её сглазила дочка старой Гвенит. У неё начались ужасные кошмары, ей казалось, что на неё набрасывается
— Ты не моя мама. Я хочу к маме! — крикнула я.
Летиция грустно покачала головой.
— Желание не вернёт её, дорогая.
Я последовала за серыми женщинами из деревни и дальше по дороге. Я пряталась за кустами, и они не замечали меня, занятые своим разговором.
Деревня стала похожа на болото. На все стены высоко налипли зелёные водоросли. Все низины в полях превратились в огромные лужи. С дороги вода почти сошла, кроме самых больших луж, но всё внутри домов и снаружи было покрыто толстым слоем хлюпающей грязи, такой глубокой, что я тонула в ней почти по колено.
Беатрис прикрывала нос краем плаща.
— Какая вонь! Я прямо чувствую её вкус. Хорошо, что ветер дует не в сторону бегинажа.
— Скажи спасибо, что ты тут не живёшь, — сказала Пега.
— Почему они хотя бы не сожгут туши утонувших животных? — проворчала Беатрис. — Эта дохлая кошка на дороге, раздутая и с вывалившимися кишками, воняет так, что меня тошнит даже на другом конце улицы.
— Новорожденного и то меньше тошнит, чем тебя, — засмеялась Пега. — Желудок как у принцессы. Слишком уж хорошо ты всю жизнь питалась, вот в чём дело. Деревенским приходится копаться в кучах отбросов возле своих домов, выискивая клочья сухой соломы и папоротника, лишь бы устроить постель, им не до того, что валяется на улице. Кроме того, кажется, в деревне лихорадка. Вон тот малыш у двери, ему явно плохо.
Женщины закивали.
— Я видела нескольких таких, у одного кровь шла из носа.
— А я видела двух маленьких девочек, которых тошнило.
— Уверена, это не слишком серьёзно, просто расстройство желудка, — сказала им Беатрис. — Эти дети копаются во всяком мусоре, должно быть, нашли и съели какую-нибудь гниль. Я не видела в деревне ни следа людей д'Акастера. Разве его управляющий не прислал никого на помощь?
— Как я слышала, все люди Филиппа добывают мясо для Поместья, — Пега сплюнула в канаву. — Он скорее будет стоять и смотреть, как у его ног ребенок тонет в луже, чем нагнётся, чтобы спасти, даже если это один из его бастардов. — Она остановилась и обернулась, глядя в мою сторону, хотя я была уверена, что она не могла меня заметить. Потом усмехнулась.
— Иди-ка сюда, маленькая мышка. Тут тебя никто из деревенских не увидит. Ты голодная?
Прежде чем приблизиться, я со страхом оглянулась на дорогу. В огромной руке Пега держала большой кусок холодной баранины. Я потянулась за ней, но отдёрнула руку. Что, если баранина заколдована, и я умру, а потом меня заклюют птицы? Но есть хотелось, а баранина так вкусно пахла. Я выхватила мясо у неё из рук и впилась в него зубами. Ну и пусть я умру, я не могла отказаться от еды.
Все женщины заулыбались — все, кроме высокой злюки. Она где-то повредила руку, и к ней были крепко привязаны две плоских деревяшки. Злюка хмуро посмотрела на меня.