Убить своего дракона
Шрифт:
Владлена еле сдержала себя, чтобы не вцепиться ему в лицо, не расцарапать его до крови, не выдрать глаза и волосы. Хотелось схватить этого зарвавшегося адвокатишку, который командует ею, как дешевой шестеркой, благодетельствует ее временным проживанием, и бить до изнеможения, пока он не превратится в кусок мяса, в огромный синяк. Владлена ненавидела его. Но она может здесь жить, а это шанс, и им надо воспользоваться. Она выпила и сдержалась. За свой дом надо бороться.
— Спасибо, Марк Анатольевич. Я постараюсь найти работу как можно быстрее. И Колю пока не выгоняйте. Недолго, пока я не найду новое место!
Они выпили еще по рюмке и разошлись по комнатам. Владлене хотелось выйти на улицу, облить все бензином, и чтобы Марк сгорел вместе с этим чертовым домом.
Марк же лег на кровать, скинув только обувь. По большому счету ему пока все равно, будет жить здесь Владлена или нет. Он просто хотел показать этой вконец обнаглевшей бабенке, что она зашла слишком далеко в своих притязаниях. Пусть знает свое место и пока здесь живет. Главное, что это не она убила Ольгу. За окном стремительно темнело, но спать совершенно не хотелось, несмотря на ночь, проведенную в лесу. Наверное, алкоголь действовал так возбуждающе. Он достал ноутбук и хотел послушать какую-нибудь медитацию, или шум моря, или пение птиц. Таких файлов у него накопилось в избытке. Слишком тяжелой и нервной была его работа. А эти небольшие зарисовки помогали расслабиться. Но пока он искал подходящий файл, его охватило пока еще необъяснимое тревожное чувство. Привыкший доверять своей интуиции, он отложил ноут в сторону и стал копаться в себе. Ответ пришел почти сразу: Ляля! Где кошка? Почему она не появлялась все это время? Он вскочил и поспешно надел ботинки. Прошелся по дому:
— Ляля, Ляля, кис-кис-кис.
Тишина. Заглянул в комнаты, вначале в Ольгину. Вдруг кошка лежит там, скучает, не хочет отзываться. Нету. Марк осмотрел все ее любимые места. Кресла, кровати, уголки. Вышел на веранду. Хотел выйти в сад, но, оказавшись на крыльце, понял, что там холодно, и, не включая света, вернулся, чтобы накинуть куртку. В большое панорамное окно, которое располагалось рядом со шкафом, он увидел нечто странное: под круглой луной цвета лимонного мороженого в углу сада, как раз возле колодца, мельтешит чья-то тень. Он пригляделся: кажется, Владлена… Вот она прикрыла старые камни фанерной доской, и, озираясь по сторонам, быстро направилась к дому. Марк замер. Просто остолбенел, парализованный страшной догадкой. Открылась дверь, Владлена сняла калоши: «Ну вот, еще одной сукой меньше», — жестко прошептала она и хрипло захихикала. Марк хотел задать вопрос, но не смог произнести ни слова. Он вжался спиной в шкаф и задержал дыхание. Владлена прошла мимо шаркающей походкой, уставившись глазами в пол, что-то бормоча себе под нос. Марк отчего-то боялся шелохнуться, одновременно ему хотелось накинуться на нее сзади, вцепиться ей в волосы, переломить шею. Владлена, видимо, что-то почувствовала и у двери приостановилась, медленно обернулась. Он видел из-за своего укрытия, как луна осветила ее лицо, походившее в эту минуту на морду монстра. И без того не обезображенные интеллектом глаза на бледной, рыхлой, изъеденной кратерами оспы коже казались маленькими черными дырами, внутри которых жила злоба. Она метнула взгляд за себя, потом в сторону окна, но, ничего не заметив, затворила за собой дверь. Марк выдохнул:
— Что она делала там, возле колодца, эта ведьма? Ладно, ладно… Выясним.
Он вытер проступивший на лбу пот и вспомнил, что шел искать Лялю во двор. Ему было страшно от своей догадки, и он не хотел четко озвучивать ее, надеясь в глубине души, что ему померещилось, будто домработница бросила Лялю в колодец. Вышел в сад и, стараясь переступать тихо, пошел к колодцу. Он боялся, что Владлена увидит его в окно, она вселила в него ужас своим неожиданным образом и безумным бормотанием, а скорее всего, поступком. Но надо признаться себе, что он видел своими глазами, как она бросала в колодец кошку. Он это четко видел.
Сад, наполненный злобой и страхом, дышал тяжело и сыро. Несколько
Окна в доме не горели. Марк подошел поближе к забору и стал смотреть на черный прямоугольник Владленовой комнаты. Ему показалось, что белая полоска занавески отодвинулась и мгновенно закрылась. Он прижался к доскам и медленно, стараясь сильно не шуршать опавшей листвой, пошел в сторону колодца. Пару раз все же шепотом позвал Лялю, но кошка, как он и предполагал, не отозвалась. Ночной холод проникал за воротник, вызывая дрожь. Он не мог сказать, что очень страдает от того, что Ольга умерла. Принял ее смерть как данность. За несколько дней до развязки, когда его планы на жизнь резко переменились, он, что скрывать, даже ждал этого. Его охватывало невероятное чувство стыда, но от этого факта, от этих греховных мыслей никуда не мог деться. Он надеялся на ее смерть, правда, не ожидал, что это случится так скоро. Она умерла из-за него или все-таки нет? Этот вопрос он задавал себе, но сесть, все проанализировать и обстоятельно ответить на него не хватало силы воли. Пусть сначала все решится, а потом он уже разберется — из-за него или не из-за него. И надо быстрее избавиться от Владлены. После ночного происшествия Марк пожалел, что разрешил ей остаться в доме.
У колодца чавкала грязь. Луна зашла за тучу. Стало темно, но уже привыкшие к тьме глаза видели хорошо. Он боялся, что домработница все же смотрит из-за занавески и маленькие черные дыры ее глаз могут засосать его. Оказаться у нее в мозгу — страшнее ничего не придумаешь. Марк стряхнул с себя эти фантазии. Приподнял фанеру:
— Ляля, Ляля, кис-кис-кис, — шепотом позвал он. — Ты здесь?
Ответом ему было молчание и вполне человеческое дыхание. Марк инстинктивно выпустил фанеру из рук и отскочил, доска негромко ударилась о заросший мхом ряд камней, оставшийся от прежних, должно быть, разобранных кем-то стен и возвышающийся над землей сантиметров на пять. Он, Марк, ведь так ни разу к нему не подошел, с тех пор как его нашли. Сердце отплясывало огненную джигу в груди, он по-прежнему боялся, что Владлена увидит его в окно. Даже спрятаться некуда, если только присесть за вырубленный куст. Не показалось ли ему? А может, эхо так играет с дыханием кошки? Присев на корточки рядом с колодезной ямой, он снова приоткрыл заслон. Раздающееся снизу, со дна, дыхание казалось достаточно близким. Метра три, не больше, определил Марк.
— Ляля, Ляля, кис-кис-кис… Ты здесь, кошка?
Дыхание замерло, и женский голос еле прошелестел:
— Здесь, здесь, помогите…
Марк подумал, что сойдет с ума прямо сейчас. И тогда все достанется Владлене. И зачем он добавил эту строчку в завещании? Ольга все равно уже ничего не понимала и подписала бы и так. Он изо всех сил пытался сообразить, что сделать, чтобы помочь тому, кто внизу, и при этом очень боялся.
— Кто там?
В ответ только стон. Слабый и раздраженный:
— Помогите, помогите, пожалуйста.
Марк распластался на земле. У самого лица валялись доски с торчащими вверх гвоздями, видно, те, которыми колодец был заколочен все время. Он отодвинул самую ближайшую. Продвинулся дальше и, больше чем наполовину свесившись в темную дыру, стал шарить рукой в прерывисто дышащей пустоте, пока пальцы его на долю секунды не коснулись кончиков других пальцев. Этого мгновенного прикосновения хватило, чтобы он в секунду отскочил от колодца. Сидя на грязной земле, он шептал: