Убить Вампира
Шрифт:
— Просто наш мир. Вы убедитесь в этом. Только успокойтесь. Мы же не можем так необдуманно туда сунуться. Отец Лаймы может нам помешать, тогда придется сначала усыпить его бдительность. А если вы придете к нему с таким раздражением и страхом, он сразу обо всем догадается, и наши усилия окажутся напрасными.
Твердый голос священника и его неоспоримые аргументы немного успокоили Ольгу.
— Вы идете? — спросил он. — Соберитесь, сейчас это важно, — и пошел вперед.
— Святой отец! — крикнула ему вдогонку Ольга. Как же она хотела поверить ему.
— Да? — обернулся он.
— А
— Кол? — переспросил её батюшка с удивлением, как будто вообще не понимал, о чем речь.
— Вы говорили, что вампира можно убить, только воткнув ему в сердце кол.
— Да-да, — встрепенулся он. — Идемте, неподалеку я видел осины.
В посадке, куда они зашли, густо росли липы, клены и акации. В глубине затесались и редкие осины.
Священник вытащил из внутреннего кармана куртки складной нож и стал наклонять одну из веток осины.
— Положите в свою сумочку, — попросил он её, когда заострил кол, — мне некуда его спрятать.
Ольга убрала кол в сумку и с облегчением вздохнула. Теперь ей казалось, бояться нечего.
Они медленно пробрались по узкой тропинке, усыпанной красными осенними листьями и плодами терновника, на другую сторону посадки.
Прямо перед ними возник дом отца Лаймы.
6
Двор Кречета примыкал к самой посадке и располагался почти в полукилометре от деревни. Низкая саманная хижина, крытая потемневшим от времени шифером, почти вся утопала в бурьяне и высоких кустах желтой акации и бузины. Крыша держалась прочно и была еще совсем цела, хотя кое-где и поросла мхом. Единственное выходившее на эту сторону окно было так сильно замусолено, что наверняка совсем не пропускало света. Наличники потемнели, краска на них облупилась. Некогда побеленные стены местами потеряли всякий цвет. Забор отсутствовал: Кречету бояться было некого, его самого в округе опасались и сунуться к нему не осмеливались. Но может, отсутствие забора говорило еще и о полном безразличии хозяина к собственности.
Неподалеку от хижины чернел высокий деревянный, покосившийся от времени, но еще стойкий сарай. Форточка на фронтоне его хлопала раз за разом от ветра. По левую сторону от хижины серел небольшой заглохший сад, за сараем тянулся под самые ограды кладбища давно не копанный огород. Редкие кусты с острыми листочками, а пониже репейник, указывали на недостаток солнца и скудость почвы. Как будто солнце поднималось здесь изредка и ненадолго.
Священник остановился посреди двора, посмотрел в сторону огорода и сказал Ольге.
— Он, наверное, дома. Вы готовы?
Ольга кивнула.
— Тогда пошли.
Они подошли к двери, грубо вытесанной и растрескавшейся, и батюшка громко постучал. Не дожидаясь приглашения, открыл дверь и вошел в дом. Ольга последовала за ним.
Миновав сумрачный узкий коридор, они попали в большую темную комнату, служившую и кухней и столовой. Собственно говоря, вся хижина Кречета состояла из двух комнат: той, в которой сейчас находились Ольга со священником, и примыкавшей к кухне спальни. Блеклый свет проникал сюда так же, как и в спальне, из крохотного оконца, завешенного какой-то тряпкой. Пол был деревянный, некрашеный, сильно потемневший
«Вот это да! — поразилась Ольга. — Как же тут Лайма жила? Или всё это пришло в запустение после её смерти? Хотя, судя по всему, пыль тут не вытирали столетиями».
За столом сидел, вероятно, сам хозяин. Казалось, он спал: в полутемной комнате трудно было рассмотреть его лицо.
Увидев отца Лаймы, Ольга опешила и замерла на месте, оставив за собой раскрытой дверь.
— У нас принято дверь закрывать, — неожиданно произнес Кречет, и его хриплый, продирающий до костей голос эхом разнесся по небольшой комнате. Казалось, он совсем не удивился их появлению. Как будто давно ждал этого.
Ольга вздрогнула. Священник вернулся и закрыл за ней дверь.
— Я тебе говорил, чтобы ты здесь не появлялся, — так же грозно произнес Кречет. — Мало тебе других неприятностей?
— Я подумал, тут такой случай, что мне нужно прийти самому, — сказал дрогнувшим голосом священник.
— Кто она? — спросил Кречет.
— Подруга Лаймы. И я подумал, что нужно привести её к тебе. Она, кажется, обо всем догадывается.
Кречет поднял на Ольгу глаза, и она онемела: они горели слабым красным огнем.
Ольга стала задыхаться, её охватил ужас. Они что, знакомы и заодно? Ей казалось, что всё кончено, время остановилось и никто ей больше не поможет. В глазах ее потемнело, и Ольга потеряла сознание.
— Она каким-то образом узнала про тебя, — продолжал батюшка. — И я подумал, что её нельзя отпускать, она может потянуть за собой еще кого-нибудь, а у нас и без неё бед хватает. Если бы не твоя Лайма, мы бы жили спокойно, но тебе надо было её пожалеть, — совсем прорвало его.
— Заткнись! Не тебе судить о Лайме. Чтобы там не говорили, она наша. Моей крови!
— Зачем тогда ты отпустил её в город?
На это хозяину ответить было нечего. Видно, они уже не первый раз обсуждали это.
— Свяжи её пока и брось в подпол, — приказал Кречет. — Я сегодня сыт. Пусть останется на ужин.
Священник взял со скамьи веревку, перевернул тело Ольги и связал ей сзади руки. Потом открыл дверцу подпола, и спихнул туда бездыханное тело девушки. Когда он прикрыл дверцу половиком, Кречет сказал:
— Это всё из-за него. Говорил, что он ей не нужен, но она не послушалась.
Священник сел напротив него.
— Но ведь это он своими мольбами оживил её.
— Он был только средством! — крикнул Кречет. — Только средством. Я бы и сам её оживил, у неё моя кровь!
— Я понимаю. Но она могла бы и не узнать ничего и всю жизнь прожить нормальной человеческой жизнью.
Кречет, услышав это, сорвался с места.
— Ты думаешь, я хотел втягивать её во всё? Думаешь, хотел, чтобы она волком выла по ночам и принюхивалась к запаху крови? Разве тебе так просто нести службу и смотреть на всех алчными глазами?