Убить волка
Шрифт:
Его плач прозвучал подобно сигнальному рогу. Тяжелая броня тут же строем выдвинулась вперед. Вёл их командующий Черным Железным Лагерем, даже в легкой броне и верхом сохранявший идеальную выправку. Он вскинул свой гэфэнжэнь и рассек им воздух. Враги отчаянно кричали «Убейте их!», но когда двадцать тысяч молчаливых черных ворон бросились в атаку, гул их тяжелых шагов заглушил чужие предсмертные крики.
И командиры, и простые солдаты западных стран пришли в ужас. Кто в Черном Железном Лагере, кроме Гу Юня, посмел бы самовольно расправиться с правителем Цюцы?
Но
В итоге покушение на Аньдинхоу не только провалилось, но и разгневало Черный Железный Лагерь.
Той ночью песок стал алым от крови. Тяжелая черная броня схлестнулась с наземной военной техникой западных стран, вынудив неприятеля отступить от границы Шелкового пути на двадцать ли [3]. Войска западных стран не смогли оказать сопротивление и вновь были разгромлены. Черный Железный Лагерь в остервенении гнал врага, жестоко расправившись с десятью тысячами их солдат и перебив всю знать королевства Цюцы.
Чэнь Цинсюй только недавно проводила делегацию Янь-вана, отправившегося с радостной вестью в столицу.
Не успела она утереть слезы счастья от одержанной армией победы, как в северо-западный госпиталь для раненых прилетели два Черных Орла.
— Барышня Чэнь, маршал просит вас приехать.
...Когда Гу Юнь снова очнулся, кто-то насильно пытался заставить его открыть рот, чтобы дать лекарство.
Гу Юнь с трудом различал доносившиеся до них звуки, но похоже вокруг творился настоящий хаос.
Он попытался сделать вдох и почувствовал мучительную боль в сердце и легких. Аж слезы выступили — до того было больно. На грани между сном и явью он подумал: «Неужели смерть моя пришла?»
Гу Юнь крепче сжал зубы.
«Так не пойдет! — возразил он сам себе. — Пока Цзялай Инхо еще жив, а Цзяннань осаждена врагом, я не могу упокоиться в мире».
Подобно снадобью из куриной крови [4], эта мысль взбодрила его сердце и душу — Гу Юнь окончательно проснулся.
Шэнь И успел покрыться холодным потом — ему никак не удавалось открыть своему другу рот, чтобы дать лекарство. Внезапно челюсть Гу Юня разжалась, и тот даже проглотил микстуру.
— Цзыси! — обрадованно закричал Шэнь И. — Цзыси, открой глаза и посмотри на меня.
— Все хорошо, — поспешила заверить его Чэнь Цинсюй. — Пока он в сознании, то может выпить лекарство. Генерал Шэнь, не трясите его, вы его так задушите. Позвольте лучше мне!
После того, как Гу Юнь избежал смерти от рук посланного западными странами смертника, кто мог подумать, что этот проклятый Шэнь с миской лекарства поставит жизнь маршала под угрозу. Призвав все оставшиеся силы, Гу Юнь попытался оттолкнуть его в сторону. Стоило ему сделать это, как все в маршальском шатре пришло в движение. Группа здоровых грубых вояк тут же бросилась к ним на помощь.
Терпение Чэнь Цинсюй иссякло:
— Достаточно! Все немедленно выметайтесь отсюда!
Гу Юнь почувствовал знакомый женский запах. Он верил, что Чэнь Цинсюй непременно придет. На ходу уворачиваясь от поднесенной ко рту миски с лекарством, он с огромным трудом попытался
Чэнь Цинсюй прекрасно понимала причину его тревог, поэтому быстро вывела на ладони: «Янь-ван вернулся в столицу. Он ничего не знает».
Бледные губы Гу Юня изогнулись в подобии улыбки, этот талантливый полководец нехотя принял лекарство и снова отключился.
Внутренние органы Гу Юня серьезно пострадали, что наложилось на старые раны. Несколько раз за ночь его бросало в жар. Лишь мысли о том, что, не закончив дела, после смерти он не сможет упокоиться в мире, служили ему надёжной опорой. Всех изумило, что на следующей же день маршал смог встать на ноги. Хлестая лекарства, как воду, он призвал всех своих генералов и выслушал их донесения.
Когда совещание закончилось, Чэнь Цинсюй подала ему еще одну миску лекарства. Гу Юнь выпил залпом. Возможно, это были последствия сильного сотрясения или взрыв еще сильнее повредил его слух, но в ушах, которые и так ничего не слышали без лекарства, не переставало звенеть.
Поставив на стол пустую миску, Гу Юнь первым делом спросил:
— А когда уехал Янь-ван?
Чэнь Цинсюй берегла слова, как золото [5]:
— Рано утром на первый день третьего месяца.
Гу Юнь вздохнул с облегчением — тогда он еще контролировал ситуацию на фронте. Поскольку Чан Гэн уже уехал, вести о покушении на маршала никоим образом не достигнут столицы.
Когда все личные и военные вопросы были решены, Гу Юнь решил, что зря переживал. Он засмеялся и, глядя на Чэнь Цинсюй, сказал:
— Да уж. Я так торопился одержать победу, что не продумал все тщательно и в результате выставил себя на посмешище.
Чэнь Цинсюй не стала смеяться над ним, а взяла стул и присела. Видно, разговор им предстоял долгий.
— Аньдинхоу, я хочу серьезно с вами поговорить.
Гу Юнь остолбенел.
Лекари бывают разные. Одни вспыльчивы настолько, что стоит пациенту чуть отклониться от указаний врача, как их тут же осыпают бранью. Другие подобны овцеводам — лечат любого, кто к ним обратится; а если кто-то противится, то они не станут его принуждать, позволив человеку самому решать, хочет он жить или умереть.
Чэнь Цинсюй, несомненно, принадлежала ко второму типу. Она и слова не сказала Гу Юню, когда он в железном корсете отправился на фронт, и не ругала за то, что он постоянно увеличивал дозу лекарств. Вот только никогда прежде она не смотрела на него с такой печалью во взгляде.
— Барышня Чэнь, прошу вас, — пробормотал Гу Юнь
— Все в организме человека взаимосвязано, глаза и уши не исключение. Последствия яда, которым Аньдинхоу отравили в детстве, ощущаются по сей день. Отличие в том, что во время последней военной компании Аньдинхоу постоянно получал новые травмы. Пострадали даже легкие, а сердце, печень, селезенка и почки не смогли толком восстановиться. Так что, по моему мнению, поскольку ситуация в западных странах стабилизировалась, маршалу следует под предлогом сопровождения пленных вернуться на пару дней в столицу и передохнуть, иначе...