Убить ворона
Шрифт:
– Бросьте, Валентин Дмитриевич. И не смейте даже так думать. Что, мне вам говорить, что я без вас бы ни за что не справился? – Нет, обязательно надо Сабашова послать на самостоятельное задание. Да вот хотя бы к этому Бурчуладзе. – Ну, Валентин Дмитриевич.
Сабашов понемногу отходил.
– А вот я вам сейчас настроение-то подниму! – подмигнул Турецкий.
Он принялся разворачивать сверток, и через несколько секунд к ногам Сабашова легла большая медвежья шкура.
– А?
– Что это вы, на охоту ночью ходили? – непонимающе буркнул Сабашов.
– Мишку этого убил Бурчуладзе, – решил не тянуть с объяснениями Александр. – А на обратной стороне, чтобы эта шкура не была кем-то присвоена, оставил свои координаты. Егерем он теперь работает и в тайге живет. А еще они с Савельевым дружки. И возможно, что сейчас вместе.
Турецкий перевернул шкуру на другую сторону.
– Откуда это? Как? – еще плохо понимая, о чем важнее сейчас спросить, бормотал Сабашов. – Что за планы?
– Вот вы и разберитесь. Вы же местную тайгу знаете.
Сабашов ползал рядом с Турецким по изнаночной стороне шкуры, разбираясь в плане «стоянок» Бурчуладзе, когда в дверь тихо постучали и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошла родственница Сабашова. Она удивленно взглянула на ползающих по медвежьей шкуре следователей.
– Явилась все-таки. И как всегда, не вовремя, – буркнул себе под нос Валентин Дмитриевич.
Родственница смерила его уничтожающим взглядом и приветливо повернулась к Турецкому.
– Здравствуйте. А я вот к вам. Я еще раньше заходила, но этот, – она кивнула в сторону Сабашова, – сказал, что вы попозже будете.
Турецкий сел за стол и жестом пригласил посетительницу тоже присесть. Она с чрезмерным интересом взглянула на шкуру, и Сабашов недовольно стал ее сворачивать – от любопытных глаз.
– Я его родственница, – кивнув в сторону новогорского следователя, отрекомендовалась посетительница. – Слава богу, не кровная.
– К сожалению, семейными вопросами не занимаюсь, – мягко перебил женщину Турецкий.
– Да я к вам по делу. По очень важному. Вы Андрюшку-то Савельева разыскиваете?
– А вы что-то знаете о нем?
– О нем – нет, а вот о ней кое-что известно, – родственница злорадно глянула на Сабашова. – О Ленке-то Савельевой.
– И что же? – осторожно спросил Турецкий.
– Вы пока Андрюшку ищете, – она наклонилась к Турецкому, перейдя на полушепот, – а к ней тем временем мужик какой-то по ночам ходит.
– Что ж, дело молодое, – с трудом улыбнулся Турецкий.
«Надо было сразу эту лампочку в подъезде разбить», – с досадой подумал он.
– Да чего ты мелешь? – не выдержал Сабашов. – Что ты могла там видеть с твоим зрением в минус семь! Лучше бы
Он обернулся к Турецкому.
– Она по соседству с Савельевой живет, – пояснил он информированность своей родственницы.
«Так вот кто меня пасет из глазка напротив!»
– Я давно наблюдаю, – продолжала она, не обращая внимания на Сабашова. – Сначала думала, что к ней разные ходят. А теперь уверена, что это все один и тот же.
– И как часто этот мужчина бывает у Савельевой? – спросил Турецкий.
– Да почти каждую ночь, – с легкостью ответила свидетельница.
«Вот врет же, карга старая», – выругался про себя Турецкий.
– А опознать ты его хоть сможешь? – с усмешкой хмыкнул Сабашов.
– Конечно. Я его хорошо запомнила.
Турецкому показалось, что женщина внимательным и долгим взглядом посмотрела на него.
– Правда, в подъезде у нас темновато. Но я сегодня утром на лестничной площадке специально две лампочки вкрутила. По сто ватт!
– Ну опиши, что помнишь.
Турецкий устало потер глаза, с трудом сдерживая нервную улыбку, и в упор уставился на женщину.
«Была ни была», – с усмешкой подумал он.
Женщина какое-то время тоже молча смотрела ему в лицо.
– Ему лет двадцать пять – тридцать, – начала она.
«Прекрасно я выгляжу, – удовлетворенно подумал Турецкий. – Десять годков эта старая кляча мне скостила».
– У него темные волосы, – продолжала женщина.
– Длинные? Короткие? – уточнил Сабашов.
Родственница снова взглянула на Турецкого.
– Да вот такие, как у вас, – жестом указала она на Александра.
«Так, по– моему, она уже основательно ко мне подбирается», -напрягся Турецкий.
– Он сильно сутулился, прямо даже горбился, – женщина показала на себе «сутулость» описываемого.
«Ну, это ты уж совсем загнула, – „обиделся“ Турецкий. – У меня всегда была спортивная осанка».
– А этой ночью он что-то выносил из квартиры. Уже под утро. Большой такой сверток, – заговорщически проговорила самое главное свидетельница. – Это уже подозрительно, правда. Потому я сразу к вам.
«И шкуру медвежью усекла, – усмехнулся Турецкий. – Удивительные у нас женщины».
Женщина описала еще несколько незначительных деталей, которые с одинаковым успехом могли бы подойти и к внешности Турецкого, и к внешности Сабашова, и многих других мужчин. При этом она еще раз пожаловалась на плохое освещение в подъезде.
«Кажется, пронесло», – улыбнулся Александр.
– Спасибо вам большое за информацию, – поблагодарил свидетельницу Турецкий. – Она очень для нас важна. Вы только никому об этом больше не рассказывайте.