Убить Змея
Шрифт:
— Боюсь, у вас нет выбора, — сказал он мягко. Директор бюро вовсе не стремился разыгрывать героя.
— Дмитрий Аркадьевич Грачев, вот так, — прошептал он, сделав большие глаза. — Личность грандиозная. Уж не знаю, что он нашел в этой лярве, туда-сюда… но меня за глотку взяли — будь здоров.
Глеб отпустил его галстук.
— Спасибо, Степан Савельевич. Я выяснил, что хотел. Всего хорошего.
Директор бюро проводил Глеба через комнату сотрудников до входной двери.
— Передайте Дарье, — прошептал он, — что недельки
— Не трудитесь, мы уволились, — отмахнулся Глеб, выходя. Когда дверь за ним закрылась девица с «Аргументами и фактами» в руках полюбопытствовала:
— Что за ковбой?
Степан Савельевич выпятил нижнюю губу.
— Давать отчет вам я покамест не обязан. Занялись бы лучше делом, барышня. Риммочка, — обратился он к даме за компьютером, — как там у нас с балансом?
— Через часок-другой добью, — пообещала Риммочка, откусывая баранку.
Девица меж тем обиженно отложила газету.
— Мне, что ли, уткнуться носом в словарь? Чего-то из себя изображать?.. У меня, к вашему сведению, биоритм совы. То есть вся творческая активность именно к ночи.
Уши директора бюро приняли боевой окрас.
— Вашу ночную активность я оплачивать не собираюсь! — выпалил он и юркнул в дверь кабинета.
— Ну, козел! — пробормотала девица с газетой. — Хочешь, чтоб тебе ноги повыдергивали?!
— Не бери в голову, — отозвалась дама за компьютером. — У Савельича просто климакс. В тяжелой форме.
Даша встретила Глеба в прихожей. Она была в джинсах, в свитере и в сапогах. Лицо ее выражало тревогу.
— Звонила графиня, у нее был такой голос… — торопливо сообщила Даша. — К ней опять наведались эти… организаторы симпозиума. Она грамотно их послала. Они уехали, но пообещали скоро вернуться со своим научным руководством. Как тебе это нравится?
Глеб нахмурился.
— Совсем не нравится.
— Мне тоже. Я позвонила Илье, Стасу и Такэру и отменила сегодняшнюю встречу. Надо мчаться в Мытищи. Постой-ка… — Даша сбегала на кухню и вернулась с бумажным свертком. — Я тут бутерброды заготовила, буду кормить тебя по дороге. Что ты так смотришь? Я сделала что-то не так?
— Ты умница, — мягко ответил Глеб, — ты все сделала правильно. Только поеду я один.
Изумрудные Дашины глаза потемнели от обиды.
— Если б у меня были ключи, — запальчиво проговорила она, — я бы заперла твою квартиру и сама уехала!
Глеб удивленно поднял брови. Затем достал из куртки ключ и протянул Даше.
— Дело только за этим? Тогда вперед.
— Спасибо… — Даша повертела ключ на пальце и опустила в карман джинсов. — Ладно, ластик… Но почему я не могу поехать с тобой?! Скажи почему?!
Глеб вздохнул.
— Ты умная девочка. Пожалуйста, приведи хоть один довод, который оправдал бы твою поездку в Мытищи.
— Да сколько угодно!
— Пожалуйста, хоть один.
Даша теребила пакет с бутербродами.
— Можешь
— Даш, нет времени, я…
— Всего на минутку. Пожалуйста.
Глеб вошел в комнату и, не снимая куртки, присел на краешек дивана.
— Я весь внимание.
— Сейчас день или ночь? — спросила Даша. Глеб улыбнулся.
— День, родная. Ты это к чему?
— К тому, что ночью я шепчу тебе всякую нежную чепуху, а сейчас день, и мы способны рассуждать холодно и трезво. Так ведь?
— Продолжай.
— Ну так вот… именно днем я говорю тебе, что… дело в том… Послушай, я просто не в состоянии без тебя находиться! Я дышать без тебя не могу — это единственный мой довод!
В полном смятении Глеб встал с дивана.
— Все? — спросил он.
— Да, — тихо ответила Даша. И Глеб потребовал:
— Немедленно скажи «ластик».
Даша подняла на него широко раскрытые глаза.
— Черта с два!
— Дашка, я очень-очень тебя прошу.
В Дашиных глазах блеснули слезы.
— Ну, если ты так просишь… Фиг с тобой, ластик.
Глеб подошел к ней и взял за плечи.
— Значит, ты стерла все, что говорила до этого.
Даша всхлипнула.
— Стерла так стерла.
— Тогда слушай. Это я не в состоянии без тебя находиться. Это я дышать без тебя не могу, черт меня дери. Я первый это сказал, вот.
Даша улыбнулась сквозь слезы.
— Не слабая речь, — вздохнула она. — И главное, без шпаргалки. Так я еду с тобой в Мытищи?
— Да, будь я проклят.
Даша порывисто обняла его, вручила сверток с бутербродами и бросилась надевать куртку.
В машине Глеб поведал ей об откровениях директора ее бюро. Даша не удивилась.
— Нечто подобное я и предполагала.
— Едва ли, — усомнился Глеб, гоня свой «жигуленок» по Садовому кольцу. — Где орудует Грач, там нити дергает твой дядя. Зачем им это? Никак не постигну их логики. То прыгнут, то отскочат. То грозят, то ластятся. То «хвоста» привесят, то теряют вдруг интерес. Малхасянца из окна выбросили, чтоб не трепал лишнего. А Кашина-то зачем? Чтоб нервы тебе пощекотать?.. Ну, допустим, пощекотали. Дальше-то что? Логично было бы тебя убрать. Но что для них ты с детским твоим расследованием? Что для них я с моей импровизированной буффонадой?.. Нелепо все, непрактично. И суетливо как-то.
— Ну их всех к лешему, — отмахнулась Даша и принялась кормить его бутербродами.
На Ярославском шоссе они попали в пробку. Впереди произошла авария, и колонне застывших машин не видно было конца. Глеб нервно взглянул на часы.
— Вот же увязли! — проговорил он в досаде. — И так на душе кошки скребут…
— Чуть не забыла, — спохватилась Даша. — Илья просил тебе передать, что сегодня дистрибьютор его Алки в каком-то назидательном контексте упомянул о Мангустах и Змеях. Мангусты, по его сведениям, рождаются от ангелов, а Змеи — это духи Тьмы.