Убийца читал Киплинга (Где и заповедей нет)

Алекс Джо

— Я… я… — Дороти съежилась и выпрямилась, тяжело вздохнула. — Я не знаю, что говорила тогда. Если так сказала, то… то это не имело никакого смысла, правда?

— Именно об этом я вас и спрашиваю. Признаюсь, в первую минуту я даже подумал, что, возможно, мисс была в павильоне до нас и заметила что-нибудь. Но теперь знаю, что вы не могли там быть. Поэтому я безоговорочно вам верю.

— Вы знаете, что я не могла там быть, — тихо сказала Дороти. — Вы точно это знаете?

— Да. Так получилось, что с той минуты, когда вы с Каролиной после тенниса вернулись

домой, павильон был под неусыпным наблюдением, и тогда вас непременно заметили бы.

— Заметили бы, — как эхо повторила Дороти. — Следовательно, я не была там после смерти генерала и до вашего прихода, мистер Алекс. Значит, я не была там… А почему вы могли предполагать другое? Только потому, что я закричала что-то, чего не помню? Я… я вообще вижу ту минуту как в тумане… все вертелось, кружилось… я шла и чуть-чуть не рухнула в пропасть, а потом…

Она спрятала лицо в ладони и расплакалась.

— Сами видите, господа, к чему это приводит. — Снайдер взял Паркера под руку и подвел к двери. — Позже, через пару часов шок пройдет, и она сможет спокойно разговаривать. Но сейчас… Очень прошу оставить нас в покое. К тому же, как видите, господа, мы не можем сообщить вам ничего интересного.

— Как знать, — буркнул Алекс тихо, но так, что профессор Снайдер услышал его. — Пока не дойдешь до истины, никогда неизвестно, какая информация была ценная, а какая нет. Приносим извинения вашей дочери, что побеспокоили ее.

Они вышли. В коридоре Паркер посмотрел на Алекса и потер подбородок.

— Что ты обо всем этом думаешь?

— Я думаю, — приглушенным голосом ответил Джо, — что они оба лгут. Но в чем заключается их ложь, не знаю. Она действительно не могла быть в павильоне до нас, Бен.

— А вдруг Хиггс не сказал тебе об этом? В конце концов мисс Снайдер относится к числу гостей дома, и он мог не отреагировать на ее приход. У нее могла состояться серьезная беседа с генералом как раз тогда, когда, по ее словам, она ходила искать пудреницу.

— Возможно, Хиггс уже здесь?

— Посмотрим.

Они спустились вниз. Сержант Хиггс, явно выспавшийся и весьма довольный собой, сидел в библиотеке. Увидев своего начальника, он вскочил с места.

— Хорошо, что вы здесь, — сказал Паркер. — Вот какое дело: когда вы встали на свой наблюдательный пункт возле павильона, за стеной поместья?

— Ровно в девять тридцать, шеф. Я был там уже в девять двадцать пять, как и условились с мистером Алексом, но пару минут искал удобное укрытие, прежде чем нашел его.

— И все время у вас перед глазами был перешеек, ведущий к павильону?

— Да, шеф.

— Все время? — еще раз с нажимом спросил Алекс.

— Да, шеф. За исключением нескольких минут, когда появился тот малый, собиравший цветы для невесты. Но я уже говорил обо всем мистеру Алексу.

— Когда это было?

— Без пятнадцати одиннадцать, шеф.

— И никто не входил в павильон?

— Никто, шеф. Могу поручиться. Только мисс Перри. Но мистер Алекс сам был тогда рядом. Да и я уже находился по ту сторону стены.

— Хорошо, — Паркер в

нерешительности кивнул головой. — Останьтесь с ребятами и будьте в холле, сержант. Надеюсь, вы выспались?

— Да, шеф, — Хиггс потер лысину. — Но не одним сном жив человек…

— Вы голодны?

— Если разрешите, да, шеф.

— Ну так пойдите на кухню. Там есть две милые, как мне показалось, девушки, которые легко завоевывают симпатии столичной полиции.

Хиггс исчез.

— Ты прав, — Паркер опустился в кресло. — Мисс Снайдер не была в павильоне до вас. К тому же Мерил Перри была там позже и разговаривала с генералом, значит… — он развел руками, — если они и лгут, их ложь, скорее, не имеет отношения к смерти Сомервилля. — Он помолчал. — А Коули нет! И четырехсот тысяч долларов нет! Нам осталась только рубашка с порванным рукавом. Как хотелось бы, чтобы все уже кончилось! Надеюсь, что скоро доктор пришлет протокол вскрытия, а Коули схватят, когда он будет входить в свою лондонскую квартиру, там его ждут. Тогда мы напишем протокол, а ты… — Он встал и положил руку на плечо друга. — Ты должен пойти к мисс Бекон, Джо. Она слишком давно сидит одна. Смерть генерала большое потрясение для нее. Иди.

Джо покачал головой.

— Мне думается, будет лучше, если мы побеседуем с остальными участниками этой драмы, — тихо сказал он. — С Каролиной тоже, если ты хочешь. Я пойду к ней, но только вместе с тобой.

— Коль ты так хочешь…

Паркер встал. Когда они подошли к дверям ее комнаты, он заколебался.

— По-моему, тебе лучше войти одному.

Джо, не говоря ни слова, постучал, а услышав ответ, открыл дверь и легко подтолкнул друга, вынудив его войти первым.

— Мне очень горько, мисс Бекон… — Паркер сердечно пожал девушке руку. Каролина была очень бледна, но вполне владела собой. Она даже улыбнулась, хотя это была невеселая улыбка.

— Что… случилось, что-то еще… худшее? — спросила она, не имея сил или не желая выговорить слово «убийство».

— Мы почти убеждены, что генерал Сомервилль покончил жизнь самоубийством, — ответил Паркер. — Нам даже известны причины, в силу которых он мог так поступить. Он был очень стар, вся его жизнь могла оказаться перечеркнутой подлостью шантажиста, поэтому он выбрал то, что посчитал, вероятно, единственным выходом.

— Боже мой! — Каролина закрыла глаза. — Никогда бы не подумала, чтобы он… Он был такой боевой, Джо. Не отступал ни перед какими трудностями, и вдруг…

— Самоубийство не всегда признак трусости, — Паркер положил свою большую ладонь на хрупкую руку Каролины и сразу же отдернул ее, словно рассердился на себя за прилив сердечности. — Оно может быть также актом мужества, как в этом случае, если все было так, как мы предполагаем.

Он замолчал. Джо закурил сигарету.

— Каролинка, — тихо сказал он. — Все совсем не так просто, как минуту назад тебе объяснил Бен. Остались некоторые невыясненные обстоятельства.

— Невыясненные обстоятельства? Ты хочешь сказать, что дедушка Джон мог не совершить самоубийства? Ох, Джо!..