Убийца ищет убийцу
Шрифт:
«Блин! — подумал с досадой Герасимов. — Куда это меня, и правда, занесло?..»
— Короче: считаю необходимым для Быковца усилить охрану. Предполагаю покушение на него в ближайшие дни. А то и часы…
Никитин посмотрел на часы. Усмехнулся.
— Если его за двенадцать часов убьют, считай, я проспорил, — сказал Никитин. — Месяц буду платить за твое пиво в буфете… Но я тебя не о том спрашивал, Герасимов… Я начинаю подозревать, что тебе сказать нечего. Мой тебе совет, как старшего и опытного товарища по работе — не дай им перерасти в уверенность…
Герасимов
— Виноват, товарищ генерал… Разрешите мне продолжить доклад?
— Ну! — ответил Никитин. — ты вопрос мой помнишь? Повторять не надо?
— Никак нет, товарищ генерал! Доложить свою версию — кто убил нелегальных оперработников капитана Аверина и лейтенанта Ники… ти… на…
— Ты чего заикаться-то начал? — с интересом посмотрел на него Никитин.
— Я знаю, кто их убил! — выпалил неожиданно для самого себя Герасимов.
— А минуту назад не знал, что ли? — спросил Никитин. — Когда лапшу мне начал вешать?
— Не знал, — честно признался Герасимов.
Теперь он мог себе позволить признаться в том, что просто пытался выкрутиться из ситуации, в которую загнал его генерал. Теперь он был вновь «на коне» и знал, что ему многое простится.
— Ну! — тон Никитина стал угрожающим. — Не заставляй меня ждать.
«Пугай, пугай… — подумал Герасимов. — Сейчас ты у меня забудешь, что ты на меня зол…»
— Ты, Никитин помнишь свою тронную речь в Лужниках? — прищурился Герасимов на генерала.
— Ну, — ответил Никитин, зафиксировав, что Герасимов перешел на неуставное обращение и поняв уже только по этому, что тот сейчас скажет, действительно, что-то важное. — Помню. Дальше что?
— Помнишь крики из толпы?
— Крики? — удивился Никитин.
Он наморщил лоб и вспомнил, что и в самом деле — кто-то там что-то кричал ему в ответ…
— Ну-у… — сказал он, наконец, — были какие-то крики… А что из того?
— А ты помнишь — что именно кричали? — настойчиво пытался расшевелить память своего начальника упорный Герасимов.
— Нет! — Никитин решительно помотал головой. Он не помнил даже, мужчина кричал или женщина. Единственным его воспоминанием было ощущение идиотизма происходящего… — Ничего не помню!
— А я — помню! — радостно воскликнул Герасимов. — Полдня сегодня промучался, пытаясь вспомнить… И вспомнил все-таки!
— Да ну же! — воскликнул Никитин теряя терпение, но уже — не злясь.
— Цитирую по памяти… — объявил Герасимов. — «Вы что делаете! За что парней убиваете?» — Это женщина кричала…
Никитин недоуменно пожал плечами.
— Ну и что?
— Пока — ничего… Дальше — «Сам ты бандюга…» — Это крикнул мужчина…
— Тебе удовольствие, что ли, доставляет напоминать мне все это?
— Да не сбивай ты! «Напоминать…» Потерпишь… Ты слушай, дальше что было! Кричал мужчина. И крикнул он всего одно слово. Но как только я его вспомнил, остальное все тут же всплыло в памяти. Все до последнего слова… Само всплыло.
— Что он крикнул? — в голосе Никитина уже было напряжение —
— Он крикнул — «Отморозки!»… — Герасимов смотрел на генерала торжественно.
— Про кого это? — не понял Никитин. — Про нас что ли?..
— Нет, не про нас… — Герасимов был несколько разочарован непонятливостью генерала, но продолжал с не меньшим энтузиазмом. — Не про нас, а про тех, кто нас убивать придет…
— Как, как ты сказал? — задумчиво переспросил Никитин, начинающие смутно что-то понимать. — Отморозки, говоришь?
— Вот именно — «отморозки!». — кипятился Герасимов. — Ты послушай, что дальше-то было. Я так думаю, что следующую фразу кричал тот же мужчина. Хотя голос, я, конечно, уже не помню… Зато текст какой красноречивый! Он прокричал буквально следующее: «Придет Ванек, в Чечне отмороженный, и будет вас всех мочить…» Или — «косить»… Там дальше что-то про траву было…
— «Ванек, в Чечне отмороженный…» — повторил Никитин. — Вот это ни хера себе!.. Это же он про Марьева говорил…
— Конечно, про Марьева — убежденно воскликнул Герасимов. — Не бывает таких полных совпадений. Имя — раз! Место службы — два! Кличка — три! А теперь подумай, Никитин, — какой бы еще идиот поперся на охрану Аверина с двумя пистолетами против автоматчиков… Причем нагло так пер, уверенно. Точность стрельбы — у нас в картотеке нет ни одного, кто может так стрелять. А вспомни Бульбу этого, которого он к столу привязал и поджег. Он же удовольствие от этого, гад, получает… Стиль убийства очень на него ложится… Прямо — один к одному!
— Это ты прав, Генка! — Никитин был явно доволен, но не удовлетворен до конца. — Но кто же кричал-то в Лужниках про Ивана.
Никитин и сам знал уже ответ, но ему не хотелось лишать Герасимова удовольствия ответить самому. Что ни говори — идея была все же его. А Никитин частенько щадил самолюбие Герасимова, и не пытался выставлять вперед свой опыт и интуицию. Не соперничал со своим заместителем. Берег его для того, чтобы тот и в самом деле мог занять его генеральское место. Из всех его подчиненных Герасимов был наиболее подходящей кандидатурой на эту должность. Хотя и не идеальной, конечно…
— Я думаю, что сделать это мог только Крестов, — сказал Герасимов в полной уверенности, что сообщает Никитину откровение для него. — Только Крестов обладает полной информацией о Марьеве. Вопрос — зачем?
— Не спеши, Гена, — остановил его Никитин. — А то с верного пути собъешься… Он же нам сам подсказывал… Напомни-ка, что он там кричал…
— «Придет Отмороженный и переубивает вас всех…» — повторил фразу Крестного Герасимов в новом варианте, но по смыслу — без искажений…
— Он же подсказал нам, фактически, что наших людей убил Иван. Это — раз… Он нам намекнул, что третьего Иван тоже убьет… «Всех» переубивает, — заметь! Это — два!.. Крестный на нас Ивана натравил. А Ивана нам хочет подставить. Только, вот, зачем?..