Убийца ищет убийцу
Шрифт:
Он поймал за локоть выбранного им студента в очках и развернул к себе лицом. Тот смотрел на Ивана с недоумением и готовностью подчиниться.
— Поможешь мне… — сказал Иван, держа студента под локоть и медленно направляясь с ним в сторону машины Никитина.
— Позвольте! — вяло запротестовал студент. — Я спешу! Куда вы меня ведете?… Меня ждут…
— Подождут! — отрезал Иван.
— Но пустите же меня! — студент попытался вырвать свою руку из пальцев Ивана. Делал он это как-то по-женски, перехватив пакет
— Молчи, сука! — разозлился, наконец, Иван и сунул студенту под ребра ствол пистолета. — Понял!?
— Понял… — дрожащим от обиды голосом пролепетал студент и прекратил свои робкие попытки вырваться из рук Ивана.
Подходя к автостоянке, Иван уже чувствовал, что его засекли и держат под прицелом нескольких стволов. Происходи все это в каком-нибудь безлюдном месте, он никогда бы не прибегнул к захвату заложника.
Знал Иван, отлично знал, насколько менты дорожат жизнью человека. Шлепнули бы вместе с этим придурком, которого он ведет сейчас к машине, и на Ивана бы его смерть повесили. Это у них запросто…
Глава восемнадцатая
Никитину, вероятно, сообщили сразу же, что Иван направляется с заложником к его машине. Не доходя метров двадцати до «мерседеса» Иван увидел, что задняя дверца машины открылась и широко распахнулась. Он видел даже сидящего за рулем Никитина.
Тот смотрел прямо, не поворачивая головы в сторону Ивана, и что-то говорил…
— Не стрелять, козлы! — услышал Иван его голос, подойдя еще ближе. — Слышишь меня, Генка? Не стре-лять! скомандуй своим олухам…
Иван подошел вплотную к машине и, оттолкнув дрожащего от страха и возмущения студента, ввалился в «мерседес» сразу же поймав на прицел Никитина. Это был самый сложный момент его операции.
Многое зависело теперь от поведения не столько генерала, сидящего под пулей, сколько от действий его подчиненных. Может быть, кто-то только рад будет избавиться от Никитина и сейчас специально спровоцирует перестрелку, в которой Иван неизбежно убьет Никитина. Должен будет убить, другого выхода у него просто не будет.
Трудно сказать, что думал в этот момент пьяный Никитин, но, видно, мало он доверял сообразительности своих подчиненных.
— Закрой окна! — тут же приказал он Быковцу. — Чтобы соблазна ни у кого не было…
Тот, напрягшись всем телом, неуклюжим движением поднял стекло со своей стороны и замер, не решаясь сказать Никитину, что второе окно ему закрывать… неудобно, что ли? Там же сидит сам генерал… Как закрывать-то? А с другой стороны — генералом приказано было — закрыть… Дурацкая ситуация…
Никитин не обращал на него внимания, тут же забыв о его существовании. Напряжение ожидания, которое его слегка протрезвило, прошло, и он пьяно улыбался,
— Чего молчишь? — спросил он, наконец, Ивана разглядывающего его затылок и борящегося с желанием всадить в него пулю… — Взялся за грудь — говори что-нибудь… Молчать в гробу будешь…
— Не люблю разговаривать при посторонних, — ответил Иван спокойным глухим голосом, — Стесняюсь…
Всего на мгновение качнув стволом в сторону, он выстрелил, и вновь наставил пистолет на Никитина.
Так и не успевший принять решение — закрывать ли ему окно со стороны генерала — Быковец дернулся и завалился вперед, ткнувшись лбом в забрызганное его кровью переднее стекло.
Никитин тут же протрезвел. Он вцепился в рулевое колесо и заорал:
— Не стрелять! Не стрелять, мать вашу…
— Пистолет свой разряди и выброси на асфальт — сказал Иван.
Никитин использовал это требование с поспешностью, говорящей о его искреннем и даже горячем желании найти с Иваном общий язык… Никитинский пистолет тут же полетел за окно.
— Его пистолет — тоже… — кивнул Иван на только что убитого им человека.
Никитин вытащил у Быковца пистолет и тоже запустил его в окно.
— Поехали! — приказал ему Иван.
— Куда? — спросил Никитин абсолютно трезво, не возражая, а пытаясь понять, что Иван собирается предпринять дальше.
— На площадь Восстания, — сказал Иван угрожающим голосом.
— Зачем? — с искренним недоумением пробормотал Никитин. — Чем тебе здесь-то не нравится…
— Пло-щадь Вос-ста-ни-я… — по слогам повторил Иван таким тоном, что Никитин сразу же понял: возражать опасно для жизни.
Он включил двигатель. Но с места не трогался…
— Иван… — сказал Никитин нерешительно.
— Почему ты не едешь? — мрачно спросил Иван.
— Давай этого…
Он кивнул на Быковца.
— …пассажира высадим. Он мне надоел своим молчанием… Я выйду и вытащу его. А потом опять за руль сяду. Договорились?
— Сидеть! — сказал Иван, хотя Никитин даже и намека на движение еще не сделал. — Ты из машины никуда не выйдешь.
— Но ты, ведь, тоже не выйдешь? — скорее констатировал, чем спросил Никитин.
— И я не выйду, — подтвердил Иван.
Никитин молчал, но заданный им вопрос висел в воздухе без ответа. Иван понял, что нужно предложить свой вариант — как избавиться от трупа.
— Вызови одного из своих сопляков, — сказал он. — Пусть подойдет к машине с поднятыми руками. Без оружия. Откроет дверцу и вытащит своего боевого соратника… И пусть резких движений не делает. Я могу его неправильно понять. И у тебя будут неприятности. Крупные неприятности. Последние в твоей жизни…
— Коробов! — сказал Никитин. — Ты все слышал? Иди. Руки не забудь поднять. Выгрузишь Быковца… Да не дергайся, смотри… Пошел!