Убийца с лицом ребенка
Шрифт:
– Я представился, – заявил Скоморох. – С кем имею честь говорить?
– Руководитель общества Москаленко, – ответил ему голос в телефоне.
– Слушай меня внимательно, Москаленко, – пригрозил ему Скоморох. – Из-за тебя мы не спим уже вторую ночь. Кто приказал тебе украсть из больницы Пермана?
– Я по телефону не обсуждаю такие вопросы, – ответил ему Москаленко, особенно, как видно не переживая. – Приходите утром и мы все обсудим.
– Если я сейчас не получу Пермана живым и здоровым, – сказал Василий Васильевич, – от вашей малины останутся только рожки да ножки.
– А что этот Перман натворил, что из-за него такой хибишь поднялся? – более миролюбиво спросил Москаленко.
– Это – государственая тайна, – объяснил Скоморох. – Отдай своим людям приказ, чтобы передали нам Пермана, и наши разногласия, можно сказать, будут устранены.
– У нас Пермана нет, – сказал Москаленко. – Заказчик к указанному времени не пришел и мы отдали его обществу «Самозащита».
– Кто заказчик? – спросил Скоморох.
– Этого я вам сказать не могу. Заказ был сделан инкогнито, по телефону. Сообщили, что Перман – представитель коренного населения Крыма, караим, человек с Майдана, а ему шьют дело. – объяснил Москаленко и Скоморох понял, что он врет.
– С заказчиком похищения Пермана мы разберемся утром, – сказал Скоморох. – А сейчас мы должны его забрать.
– Я еще раз повторяю, что его у нас нет. Пермана забрала у нас «Самозащита», говорят, он кого-то грохнул из ихних активистов.
– Я должен лично проверить вашу базу и убедиться, что его нет, – нетерпеливо сказал Скоромох. – Или я дам приказ разнести ваш притон нахер.
– Прежде, чем хорохориться, майор, и пугать, позвони своему шефу Червоненко. Он тебе объяснит и про малину, и про притон, и про русскую контрразведку. Я тебе русским языком объясняю: нет у нас Пермана уже шесть часов.
– Давай мы их тут на месте всех покрошим, – предложил Ваня, щелкнув огромными зубами.
Два охранника мгновенно передернули затворы.
– Товарищ пошутил, – остановил их Скоморох и спросил Москаленко, где находится база активистов «Самозащиты».
Возвращаясь к машине, Скоморох, скорее обращаясь к себе, чем к Ване, сказал:
– Обыкновенные чмошники, а как можно было погореть. Неужели наш шеф может иметь дело с такими рекетирами? Я чувствовал, что этот Перман парень не простой. Может, завезем его сначала на служебную квартиру и попробуем расколоть по поводу Петренко? Если он действительно кого-то грохнул, то почему он не может быть его убийцей? А утром привезем его к следователю Нестеренко с явкой. Это будет бомба! Два офицера СБУ за несколько часов размотали громкое преступление против активиста Революции достоинства…
– Ты, Васильич, ведешь себя по отношению к нашим врагам слишком либерально, – обидчиво ответил Ваня. – Дай мне десять минут, и этот Перман будет ползать в собственном говне и просить, чтобы мы его придушили.
– Я отдам тебе его только после суда, Ваня, – пообещал ему Скоморох. – А пока он должен быть жив и здоров. Правильно?
– Надоело мне ломать кости бомжам, – зевая, ответил Ваня. – Хочется настоящего дела.
27
Мэр города Коблевска, тридцатипятилетний мужчина с казацким
– Правда ли, Степан Симеонович, что у вас нет высшего образования? – спросил его Илья Кордон.
– А зачем городскому голове высшее образование? – вопросом на вопрос ответил Степан, изобразив улыбку на напряженном лице.
Камера выхватила лицо мэра крупным планом. На его широком лбу запеклись две горошинки пота.
– Слишком образованный мэр далек от нужд города. Народ нашего города избрал меня мэром потому, что разделяет программу и цели моей партии «Самозащита». Я один из вас, дорогие телезрители, я также страдаю от засилья местных олигархов, имеющих первоклассное образование, нацеленное на ограбление простого народа.
Люди в студии одобрили ответ Степана аплодисментами.
Подготовка к участию Степана в программе Кордона «Лица» шла два месяца. Руководящие деятели партии, приехавшие из Львова, где находилось правление партии «Самозащита» проанализировав стиль Ильи Кордона, составили сто восемьдесят вопросов, которые мог задать ведущий и написали на них столько же ответов, которые должен был выучить Степан. Среди этих вопросов был и вопрос о том, имеет ли Степан Овчаренко высшее образование. Один из руководителей партии, член парламента и психиатр по образованию, натаскивал Степана на активное противостояние с ведущим.
– Запомни, Степан. Этот Кордон ментально наш враг. Даже, когда он разделяет наши устремления и идеалы, мы должны знать, что он не является представителем коренного населения нашей страны. Не надо обольщаться и самообманываться. Рано или поздно это проявится в его поведении.
– Ну вы просто провидец, Тарас Илькович, – восхитился Степан. – Этот пропагандист наших идеалов проголосовал против переименования проспекта Ленина в проспект Бандеры.
Илье Кордону сотрудница принесла какое-то сообщение. Он взглянул на мэра без улыбки и сказал:
– Только что наши корреспонденты нашли в пятидесяти километрах от города сожженную «Таврию», в которой был адвокат полковника Снаткина Альберт Кемельман. Что бы это значило?
– Вы меня спрашиваете? – переспросил Степан.
– Нам интересно мнение мэра
– Я могу только выразить соболезнование родным и близким адвоката.
– Из конфиденциальных источников, – снова улыбнулся Кордон тонкими, как лист бумаги, губами, – мне стало известно, что ваша партия на прошлых выборах купила вам должность мэра в нашем городе за пять миллионов евро.
Сначала Степан захотел плюнуть в морду Кордона, но побоялся, что не попадет в него, потом решил бросить в него стакан с остатками апельсинового сока, однако тут же в его голове прозвучало предостережение Тараса Ильковича: ни в коем случае не показывайте, что вопрос вас задел, сделайте вид, что не поняли вопрос или продолжайте отвечать, как ни в чем не бывало, на предыдущий вопрос. Ни один из ста восьмидесяти ответов не предполагал такого коварного вопроса.
– А вы держали свечку при передаче пяти миллионов евро? – спросил Степан.