Убийца с нежными глазами
Шрифт:
Мы оказались друг против друга, лицом к лицу. Прокравшись к краю бордюра, Тони угнездился в неглубокой нише, обняв светильник. Ноги Тони болтались над улицей. Прежде чем выбросить сумку, которая была с ним, Тони достал оттуда парик, натянул на голову и теперь смотрел на меня с бесовским блеском в глазах.
А я увидела перед собой блондинку, убравшую Даггетта.
Мгновение мы молча смотрела друг на друга. У Тони был дерзкий взгляд десятилетнего сорванца, ослушавшегося мать, но под этой бравадой я чувствовала смятение человека, который надеялся, что явится кто-то, способный спасти его от самого
Я положила руку на парапет, стараясь успокоиться и закрепиться.
— Ну как, ты сам поднимешься или мне спуститься?
Я пыталась придать голосу безразличное выражение, но мне это не вполне удалось — во рту пересохло.
— Через минуту я брошусь вниз.
— Может быть, обсудим это предложение? — возразила я.
— Слишком поздно, — озорно улыбнулся Тони. — Я уже обдумал полет.
— Подожди хотя бы, пока я доберусь до тебя.
— Чтобы схватить меня?
— Я не буду тебя ловить.
Руки у меня вспотели, я их протерла о джинсы и начала спускаться, повернувшись лицом к крыше, наощупь пробираясь вдоль фронтона. Я взглянула вниз, стараясь найти точку опоры. Барельеф на фронтоне здания состоял из разнообразной растительности: абрикосовых деревьев, виноградников, кустов инжира.
— Зачем ты это сделал? — спросила я.
— Я не задумывался. Просто сделал и все. Не стоит вам спускаться сюда. Это не поможет.
— Мне просто не нравится разговаривать с тобой, болтаясь на краю, — сказала я заведомую ложь. Я надеялась приблизиться к нему и удержать, не задумываясь о возможной схватке с мальчишкой на такой высоте. Я наконец закрепилась, всунув носок своей ноги в маленькую впадину, образованную орнаментом фронтона. Ниша находилась всего в четырех футах сбоку. Если бы это расстояние нужно было преодолеть на уровне земли, никакой проблемы бы не существовало.
Я чувствовала на себе напряженный взгляд Тони, но самой мне было не до того, чтобы на него смотреть. Я ползла по парапету, стараясь за что-нибудь зацепиться. Тони сказал:
— А вы не можете поговорить со мной оттуда?
— Мне хотелось бы сделать это, когда я буду рядом с тобой, — ответила я.
— Ну хорошо.
— Но ты ведь не собираешься меня застрелить? — спросила я.
— Зачем? Вы же ничего плохого мне не сделали.
— Рада, что хоть это ты осознал. Чувствую сейчас твое полное доверие, — вымученно пошутила я и услышала ответный смех Тони.
Мне приходилось видеть в журналах фотографии людей, карабкающихся по вертикальным стенам или скалам. Они, как правило, были обуты в теннисные туфли и удерживались буквально на кончике пальцев, засунутых в маленькие щели, которые удавалось нащупать. Мне всегда казалось это бессмысленным и пустым занятием, и я обычно пропускала материалы об этом, интересуясь более серьезными вещами. Но сейчас мне пришел на память один такой снимок, когда фотографу удалось снять сверху зияющую внизу расселину.
Я осторожно опустила правую ногу, нащупывая небольшой выступ в нише. Еще немного вниз и направо. Самая трудная часть пути преодолена, и одна нога уже надежно опиралась в углублении стены. Осталось только подтянуть другое колено немного вправо, мало-помалу опускаясь, и можно было оказаться рядом с Тони. Тони, как всегда галантно, подал мне руку, подстраховывая
— Ненавижу высоту, — заявила я.
— Она не так плоха, просто не надо смотреть вниз.
Как только Тони дал мне этот совет, у меня сразу же возникло непреодолимое желание взглянуть вниз. И я, конечно же, посмотрела. Я надеялась, что кто-нибудь снизу заметит нас, как это всегда бывает в кино, и позовет полицейских. Они приедут с сетями или пожарной лестницей. Или кто-нибудь отговорит Тони прыгать. Я — земное создание, рожденное под знаком Тельца. Воздух, вода, огонь — не мои стихии. Я — существо земного притяжения, и должна чувствовать тепло земли. Такие же чувства я испытываю в старых гостиницах, находясь на двадцать втором этаже. Открыв окно, мне всегда хочется выпрыгнуть из него, навстречу земле.
— О Боже! Жуткая ситуация! — сказала я.
— Может быть, для вас, но не для меня.
Я быстро перебрала в памяти всю свою короткую жизнь в качестве полицейского, пытаясь найти в ней хоть какие-нибудь рекомендации, как поступать с потенциальным самоубийцей. Тянуть время — первая заповедь. Исходя из нее, я и спросила Тони:
— А что это за история? Расскажи мне, как все было.
— Она короткая. Даггетт позвонил нам домой в понедельник. Тетя Рамона записала номер его телефона, поэтому я и смог сам позвонить ему. Я мечтал убить Даггетта. Немедленно, ждать уже не было сил. Месяцами я мечтал об этом, с этой мыслью я засыпал каждую ночь. Мне хотелось задушить Даггетта проволокой, обмотав ее много раз вокруг шеи, чтобы вывалился язык. Для этого потребовалось бы не так много времени. Но потом я решил, пусть это будет несчастный случай — тогда мне удастся выйти сухим из воды.
— Зачем он звонил?
— Не знаю, — ответил Тони нерешительно. — Он был пьян и бормотал, что ему очень жаль и что он хочет искупить свою вину за сделанное, за ту боль, которую он причинил мне. Потом предложил: «А почему бы нам не встретиться и не поговорить?» И он пришел. «Это так важно для меня, сынок», — говорил Даггетт. — Тони очень удачно копировал свой разговор с Даггеттом, замечательно подражая его фальцету. — Я сказал ему, что приду на следующий день вечером в бар, откуда он звонил. У меня было мало времени, чтобы как следует приготовиться.
— Эта была юбка Рамоны?
— Нет. Я купил ее в Армии Спасения за доллар. Свитер стоил 50 центов и туфли — два доллара.
— А где свитер?
— Я выбросил его на другой свалке, в квартале от первой. Я думал, этим все кончится.
— А парик?
— Парик я нашел у тети Рамоны. Ему столько лет… Она, наверное, даже не знает, что он сохранился.
— Почему ты не выбросил его?
— Не знаю. Хотел положить его назад, в ее гардероб — туда, откуда взял, на случай, если он потребуется мне снова. Я захватил парик с собой на пляж, но потом вспомнил, что Билли уже знал, кто я такой. — Тони прервался, слегка смутившись. — Мне нужно рассказать своим об этой истории, ведь парик дорогой, это настоящий волос.