Убийца с пилой
Шрифт:
– На самом деле ты не можешь его винить, – заметил Марк.
– Я знаю, что не вправе это делать, но послушай, я пришла сюда не для того, чтобы говорить обо мне. Я пришла по делу.
И Хенли рассказала Марку о том, как идет расследование.
– Я ничего об этом не слышал в новостях, – сказал Марк.
– Пока не было заявления для прессы. Тела из Темзы достают каждый день. Это едва ли можно назвать новостью. Но два расчлененных трупа, найденные с разницей в один день… Это, конечно, новости,
– А есть хоть какие-то зацепки? Подозреваемые?
– Есть пара теорий, которые мы рассматриваем. Месть. Может, бывший парень или брошенная женщина…
– Несмотря на то что расчленение – это, безусловно, демонстрация силы и крайней степени ненависти по отношению к жертве, для женщин это все-таки нетипично. Расчленение – это психологическая форма завершения дела, получения окончательного удовлетворения. Для этого требуется хладнокровная целеустремленность. Женщины – без обид, Анжелика, – более… эмоциональны.
– Я и не обиделась. А как насчет мести?
– Если бы это была месть, то ваш убийца сосредоточился бы на одной цели. Убил бы или нового парня, или подругу, но убить обоих, а потом обоих расчленить… Я считаю, что это не месть.
– А подражатель может быть?
Хенли нашла в телефоне фотографии символов, вырезанных на коже у Зоуи.
– Секундочку. – Марк снял очки и протер стекла галстуком. – Это полумесяц и двойной крест?
Хенли кивнула.
– Последний раз я видел такое, когда орудовал Питер Оливер. Эти метки вырезаны на обоих телах?
– Только у Зоуи. И в связи с этим мне пришлось встретиться с Питером Оливером сегодня утром.
– Прости. Что пришлось сделать?
– Ты слышал, что я сказала, Марк.
– И ты мне перед этим не позвонила? Мы бы с тобой все проговорили. Я бы тебя подготовил.
– Ты же не мой психотерапевт. Забыл?
– Но все равно… Как разговор? Как он?
– Отвратительный. Бесполезный. Я не хочу об этом говорить, – уклончиво бросила Хенли. – Мне от тебя кое-что нужно. Можешь подготовить для меня психологический портрет преступника?
– Конечно, могу, но мне нужен отчет о следствии… Ну, та ее часть, которую вы можете мне предоставить. И вся информация, какая только есть, о жертвах.
– У меня для тебя все уже приготовлено, – сказала Хенли, вручая ему флешку.
– Отлично. Дай мне пару деньков, и я все сделаю.
У Хенли к горлу подступила тошнота, когда она встала с дивана. Она положила руку на спинку стула, чтобы удержаться на ногах.
– Эй, с тобой все в порядке?
– Просто слишком быстро встала. Все нормально.
– Нет, не нормально. Встреча с Оливером запустила у тебя в голове какой-то процесс. Анжелика, когда-нибудь тебе придется
– Не надо меня так называть. Не называй меня «жертвой», «выжившей». Это звучит так, будто я… слабая.
– Разве выжить после ужасного испытания – это признак слабости?
– Я не хочу, чтобы на меня навешивали ярлыки.
– Посттравматическое стрессовое расстройство просто так не исчезает. Я хорошо тебя знаю, Анжелика. Ты любишь все раскладывать по полочкам.
– Это помогает мне хорошо выполнять мою работу.
– Работа – это одно дело, но ты раскладываешь по полочкам и всю свою жизнь. Это совсем другое.
– В моем случае это срабатывает.
– На каком-то этапе эти твои полочки переполнятся. Ты через многое прошла. И что-то ты до сих пытаешься осмыслить. После смерти твоей матери прошло всего семь месяцев. Я даже не уверен, оплакала ли ты ее как следует.
– Плакать уже поздно, а ты не должен проводить со мной сеансы психотерапии.
Хенли попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось. Она посмотрела на часы. Было уже двадцать минут девятого. Она пропустила время, когда Эмму нужно укладывать спать. Вероятно, Роб встретит ее с каменным выражением лица и в полной тишине, когда она наконец вернется домой; и винить его будет не в чем.
Марк подошел к письменному столу и открыл ящик.
– Если ты не собираешься больше ходить к доктору Эфзалу, позволь мне по крайней мере порекомендовать тебе одного специалиста.
Хенли взяли визитку из рук Марка.
– Доктор Изабель Коллинс?
– Она очень хороший специалист. Позвони ей, если все-таки передумаешь насчет психотерапии.
– Я ничего не обещаю, – ответила Хенли.
В это мгновение у нее в кармане начал вибрировать телефон. Она прочитала сообщение от Эзры: «Можете вернуться в отдел? Оч важная инфа о Ледиуэлл».
Хенли хотелось ответить «нет». Ей нужно было вернуться домой, чтобы провести время с собственным ребенком, посмотреть, как Эмма спит, поцеловать ее в лобик. Побыть матерью!
– Марк, что-то случилось. Мне нужно вернуться в отдел, – раздосадованно сказала Хенли. – Спасибо тебе за все.
– Никаких проблем. Просто помни: если это подражатель и он следует modus operandi Оливера, то будут еще трупы, и, вероятно, гораздо раньше, чем ты думаешь.
«Он вороватый жулик и обманщик».
Именно так Раймс назвал Эзру Уильямса, когда Пеллача рассказал ему о своей гениальной идее предложить Эзре работу в ОРСП через две недели после того, как его выпустили из тюрьмы Колдингли.