Убийца с пилой
Шрифт:
Хенли почувствовала себя увереннее. Они продвигались вперед. Она не нарушит обещание семье Зоуи.
– А что там с символами на ее теле? Мы не забываем, что тут может быть некая связь с Оливером? – спросила Иствуд.
– Если бы мы имели дело только с разрезанными на куски телами, я сказала бы, что связи нет, но метки… – Хенли замолчала.
– Мне не нравится, куда повернул этот разговор, – подал голос Пеллача.
– Мы обязаны рассмотреть возможность связи наших жертв с Оливером или с кем-то из его семи жертв.
– Какая может быть связь? Оливер уже отомстил, когда их всех убил, одного за другим, – заметила Иствуд.
– А
– Оливер пошел служить в армию в девятнадцать лет, – начала Иствуд. – Он был сложным подростком. – Иствуд начала загибать пальцы. – Родители с ним не справлялись. Из школы его выгнали. Переезжал из одной приемной семьи в другую. Его поместили в интернат и в восемнадцать лет выставили на улицу с чеком на две тысячи фунтов стерлингов. Он понятия не имел, как жить дальше. И пошел в армию. Через полгода Оливера изнасиловали. Армейский врач сказал, что это был один из худших случаев изнасилования, которые он видел за свою жизнь.
Хенли склонилась над своим письменным столом. Она была благодарна Иствуд за то, что взяла на себя рассказ о жизни Оливера.
– Что он имел в виду под «худшим случаем»? – уточнил Рамоутер.
– Групповое изнасилование. И еще использовали древко от метлы и разбитую бутылку – в дополнение к своим мужским органам. Оливер шесть недель пролежал в больнице.
– Ужас.
– Он написал заявление. Назвал всех шестерых насильников: Адриан Флинн, Тоби Кендрик, Джереми Хикс, Гэри Форд, Ричард Льюис и Алистер Нэш. Все из его взвода. Был трибунал, дело слушалось двенадцать дней. Всех шестерых оправдали. Проходит восемнадцать лет, и сержанта Адриана Флинна обвиняют в изнасиловании гражданского лица. И его снова оправдывают. А через три месяца Оливер разрезает его на куски и разбрасывает их вдоль трассы А2, между пабом «Солнце в песках» – знаешь, на перекрестке? – и поворотом на Киндбрук. Еще через две недели находят Тоби Кендрика, тоже разрезанного на куски, его бросили под железнодорожным мостом в Льюишеме…
– Мне тошно все это слушать, – перебил Стэнфорд. – Для паба еще слишком рано?
– Я вполне могу к тебе присоединиться, – сказал Пеллача.
Было тепло, но воздух стал тяжелым. В кабинете повисла тишина, словно они оказались в «оке бури» [25] .
– Оливер убил всех тех, кто над ним издевался, – продолжила рассказ Иствуд. – И он бы убил и прокурора, и судью, который председательствовал на трибунале, если бы его не остановила Хенли.
– Вы сказали, что он убил всех, кто над ним издевался, но жертв оказалось семь, – заметил Рамоутер. – Кто седьмой?
25
Око (или глаз) бури – область прояснения и относительно тихой погоды в центре тропического циклона.
– Понятия не имеем. Оливер отказался сообщить.
Хенли моргнула, пытаясь отогнать воспоминания, и снова сосредоточилась на том, что происходило в кабинете.
– Оставленная на теле метка означает, что это не просто совпадение. Но также она означает, что мы имеем дело не с обычным серийным убийцей. С подражателем.
– Я не понимаю, – признался Рамоутер, склоняясь над письменным столом. – А почему подражатель начал действовать именно сейчас? Оливер сидит в тюрьме уже два с половиной года.
– Он
Хенли посмотрела на людей, которых знала, – Пеллачу, Иствуд и Стэнфорда. Они все смотрели куда угодно, только не на нее. Пытались скрыться от чувства, что старые призраки вернулись, чтобы снова их преследовать.
– Об этой метке никто не знал, – сказала Хенли, открывая фотографию с символами, вырезанными на коже у Зоуи. – Эти символы были частью modus operandi [26] Оливера. Его личным знаком. Его почерком.
– Я об этом не знал, – сказал Рамоутер. – О символах. Не читал о них.
– Вот в этом-то все и дело, юноша, – посмотрела на него Иствуд. – Об этом нигде не сообщалось.
– Мы скрывали эту информацию от прессы в период расследования и слушания дела в суде, – продолжила объяснения Хенли. – До начала слушания в суде произошло еще два убийства – действовал подражатель, поэтому судья запретил распространять информацию о деле. Газетчики даже обращались в Высокий суд с апелляцией, требовали отмены этого решения. Но судьи, которые рассматривали апелляцию, согласились, что публикация символов может нанести ущерб и…
26
Modus operandi (лат.) – образ действия. Эта фраза означает привычный для человека способ выполнения определенной задачи.
– Сколько человек знали про эту метку? – перебил Рамоутер.
– Все, кто входил тогда в нашу группу. Еще Лин, Тереза и криминалисты из группы Энтони.
– Последний раз, когда я проверял, – сказал Пеллача, – Оливер содержался в блоке строгого режима в тюрьме Белмарш. Он проводит в камере по девятнадцать часов в день. Он практически ни с кем не общается, только с надзирателями и невезучими адвокатами, которых ему удается убедить попытаться подать апелляцию на вынесенный ему приговор.
– Найденные тела говорят о другом, – заявила Хенли. – Тут одно из трех. Или у нас подражатель-телепат, или это человек, который каким-то образом участвовал в изначальном расследовании и судебном процессе, или Оливер с кем-то беседовал.
– А мы точно не можем пойти в паб? – снова спросил Стэнфорд.
– Ты серьезно? – рявкнула Хенли.
– Прости, шеф. – Стэнфорд сел на стуле прямо. – С кем Оливер мог разговаривать?
– С тем, кто имеет к нему непосредственный доступ, – высказал предположение Рамоутер. – Может, он с кем-то переписывается. Но смысл?
– Оливер – нарцисс, эгоистичный, самовлюбленный психопат, – пояснила Хенли. – Может, он хочет позлорадствовать.
– А что, если это не он? – снова заговорила Иствуд. – А он спокойно сидит в Белмарше, занимается своими делами и решает судоку. Утечка могла быть?
Хенли покачала головой.
– Не вижу смысла. Зачем кому-то сообщать эту информацию сейчас?
– Я не говорю про сейчас. Я говорю про то время, когда во главе нашего отдела стоял Раймс.
– Даже не заговаривай об этом, Иствуд, – произнес Пеллача жестким тоном. В его голосе звучало предупреждение.