Убийца сейчас онлайн
Шрифт:
Ну и о чем прикажете разговаривать с таким человеком? Не придумав ничего лучше, я брякнула в лоб:
– Иришка, а это правда, что Коненко в интернете знакомился?
Она пожала плечами довольно равнодушно:
– Вроде, да. В офисе все об этом говорят.
– А не помнишь, кто первый об этом рассказал?
– Люся, по-моему, – протянула Ирочка, разглядывая колбасу в витрине. – А ей Барсуков рассказал. Это же он в компьютере анкету нашел.
Судя по Ирочкиному виду, пересказывать офисные сплетни не доставляло ей никакого удовольствия. А ведь какой ценный свидетель пропадает!
Однако, сейчас меня больше всего интересовала одна пикантная подробность.
– Слушай, а где это Барсуков обмолвился про анкету, что Люся услышала? Ведь не специально же он ей рассказал…
– А почему бы и нет? – Ирочка оставалась на удивление невозмутимой. – Мог и специально рассказать. Когда об этом стали все в офисе говорить, он был совсем не против. Даже доволен был.
– Был доволен, что весь офис про Коненко сплетничает?
– Ну да. А что тут удивительного?
– Так они же, вроде, друзья. Да и про начальство сплетничать не положено. И Коненко все-таки покойник. Про них плохо нельзя.
– Да какие они друзья? – Ирочка посмотрела на меня сочувственно. – Ты что, на самом деле в это веришь? Да завидовал он Коненко со страшной силой. И терпеть его не мог из-за этого. А тут еще анкета эта. Коненко же у нас весь из себя порядочный, жене сроду не изменял. Не то что Барсуков. А теперь получается, что Владимир Анатольевич тоже ходок – ничем не лучше других. Вот Барсуков и радуется, что про Коненко болтают. Все, мол, не без греха. Может, надеется, что про его делишки забудут.
– А какие у Барсукова делишки? – насторожилась я.
– Ну ты даешь! Да он же ни одной юбки не пропускает. Хотя, ты же уволилась, можешь и не знать. Он в последние годы совсем разошелся – почти всех девчонок офисных под себя перетаскал. Уж новеньких точно всех.
– А откуда такие подробности?
– Так ведь работаем вместе, – засмеялась Ирочка. – Да он и не прячется особо. У них в кабинете диван стоит, вот на нем и…
Я не верила своим ушам.
– Так он что же, совсем никого не стесняется?
– Немножко стесняется, – успокоила меня Ирочка. – Он не в рабочее время это делает. Ну, использует кабинет не по назначению. Он перед работой успевает. Приезжает на час раньше – и вперед! Я прихожу на работу, и если кто-то из девчонок уже в офисе, сразу понятно, что от Барсукова недавно вышла. Так противно бывает.
– Ирочка, а к тебе он не приставал?
– Пробовал. Я Коненко пожаловалась – он и отвязался.
– А не боишься, что сейчас, раз Коненко больше нет, Барсуков опять за тебя возьмется?
– А я увольняюсь! – радостно сообщила Ирочка. – Я же замуж выхожу. Все равно собиралась работу бросать. А как Коненко убили, сразу заявление написала. Отработаю две недели и все. А если попробует меня хоть пальцем тронуть, я жениху пожалуюсь – пусть он дорогому Вадиму Дмитриевичу морду набьет.
Строя эти жестокие планы, Ирочка выглядела совершенно счастливым человеком. По поводу ее отношения к любвеобильному шефу сомневаться не приходилось.
– А как же
– Да кто как. Некоторые и сами не прочь. Кто-то надеется, что Барсуков после этого зарплату поднимет. Некоторые – дурочки наивные. За чистую монету все принимают, а потом страдают.
– Так что же вы их не предупредите? Тех, которые наивные.
– Предупреждаем. Только толку никакого. Каждая ведь думает, что это с другими было несерьезно, а уж с ней-то все будет по-настоящему.
Ирочка заметно погрустнела и продолжила совсем уж тоскливым голосом:
– Сейчас вот он новенькую девочку обхаживает. Совсем молоденькая, лет двадцать, и наивная, как ребенок. Я попыталась с ней поговорить, предупредить, что Барсуков сволочь знатная. Куда там! «Он, – говорит, – меня любит. И я его люблю». И глазами огромными на меня смотрит. Идиотка! «Оксана, – говорю, – бросит он тебя недели через две». Не верит, головой мотает. А потом страдать будет. Жалко.
Мы помолчали. А о чем тут говорить? Жалко, конечно, эту неведомую мне Оксану. Жалко и обидно. Но помочь ей в этой ситуации вряд ли можно. Трудно спасать человека, который спасаться совсем не хочет. В конце концов, не она первая, кто поддался на сладкие речи записных ловеласов. Ирочка ведь попыталась ее предупредить, правда, безрезультатно. Но хоть совесть свою немного успокоила. А все равно противно.
Распрощавшись с Ирочкой, я еще немного побродила по магазину. Но покупательского энтузиазма у меня сильно поубавилось. Да и вообще, настроение испортилось. Неужели судьба неизвестной наивной дурочки так меня обеспокоила? С чего бы это? Наверно потому, что рассказ Ирочки просто в очередной раз напомнил мне, какие мужчины коварные существа. Надо же! А я-то думала, что подобные новости меня уже не задевают.
Потолкавшись с тележкой между прилавками, и загрузив ее доверху, я добрела, наконец, до кассы.
Потом некоторое время в полном недоумении рассматривала гору пакетов и пакетиков, в которые едва поместилось содержимое моей тележки. Интересно, как я все это дотащу до дома? А в этом магазине, случайно, не дают тележки напрокат? Это был бы неплохой выход. Я бы быстренько добежала с тележкой до дома, а потом вернула ее при случае. Может, спросить у кого-нибудь разрешение? Я посмотрела на охранника, подозрительно оглядывающего каждого выходящего из магазина, и спрашивать передумала. Этот тележку точно не даст. Вон как глазами зыркает.
Я вздохнула и подхватила свои пакеты, стараясь распределить вес провианта поровну между двумя руками. Это я когда-то прочитала, что женщинам, для правильной осанки, следует равномерно нагружать обе руки. Интересно, когда неведомые специалисты по осанке это советовали, они предполагали, что женщинам приходится переносить килограммов по двадцать за один раз? И насколько улучшится моя осанка после того, как я доковыляю до дома, волоча в каждой руке по десять кило еды?
«И зачем же я столько набрала?» – эта мысль неотвязно крутилась у меня в голове всю дорогу до дома. Я вспоминала, что лежит в пакетах, и ужасалась. Зачем мне, спрашивается, четыре пакета сока? Я не могла решить, какого сока мне хочется, поэтому накупила разных.