Убийца Шута

Хобб Робин

Я допил сидр, с глухим стуком поставил кружку обратно на стол и встал, оглядывая толпящийся рынок в поисках Молли. Мы увидели друг друга одновременно. Когда-то она была такой же стройной, как девушка в красных туфлях. Теперь Молли была женщиной средних лет. Она методично, даже поспешно двигалась сквозь толпу, маленькая упорная женщина с яркими темными глазами и решительно поджатыми губами. Она несла в руках сверток мягкой серой ткани так, как если бы это был с трудом добытый военный трофей. Я просто стоял и смотрел, как она идет ко мне. Она улыбнулась мне и похлопала по своей покупке. Я пожалел купца, который стал жертвой

этой сделки. Она всегда была бережливой женщиной; став леди Молли из Ивового леса, она не изменилась. В ее когда-то темных кудрях блестела на солнце тронувшая их седина.

Я наклонился, чтобы поднять сделанные ею ранее покупки. Тут был горшочек особого мягкого сыра, который она так любила, пучок трав для ароматизированных свечей и тщательно упакованный сверток с ярко-красными перцами, которые она предупредила не трогать голыми руками. Они предназначались бабушке нашего садовника: она утверждала, что знает состав снадобья, которое может облегчить боль в скрученных артритом руках. Молли хотела попробовать. Последнее время она страдала от боли в пояснице. Рядом стоял запечатанный кувшин с чаем, укрепляющим кровь, который она хотела попробовать.

Я нагрузился покупками и, повернувшись, столкнулся с девушкой в красных туфлях.

– Прошу прощения, - сказал я, попятившись, но она смотрела на меня с веселой улыбкой.

– Ничего страшного, - заверила она меня, вскинув голову. Ее улыбка стала шире и она добавила: - Но если вы хотите извиниться за то, что почти растоптали мои новые туфли, то вам стоит угостить меня кружкой сидра.

Я огорошенно уставился на нее. Она решила, что я смотрел на нее, когда погрузился в Скилл. Ну на самом деле я и смотрел, но она ошибочно приняла мой взгляд за интерес мужчины к симпатичной девушке. Которой она и была. Симпатичная и молодая, гораздо моложе, чем я решил с первого взгляда. Как и я был гораздо старше, чем казался на ее взгляд. Ее слова и польстили мне, и обеспокоили.

– Вам придется удовольствоваться моими извинениями. Я должен встретить свою леди-жену, - я кивнул в сторону Молли.

Девушка обернулась, посмотрела на Молли, и снова обратилась ко мне:

– Вашу леди-жену? Или вы хотели сказать, вашу мать?

Я пристально посмотрел на девушку. Очарование ее молодости и красоты улетучились из моего сердца.

– Извините, - сказал я холодно и, отойдя от нее, направился к Молли. Знакомая боль сжала мне сердце. Это был страх, с которым я боролся каждый день. Молли старела, годы уносили ее все дальше и дальше от меня, словно медленное, но неумолимое течение. Мне было почти пятьдесят, но мое тело упрямо сохраняло форму тридцатипятилетнего. Усиленная Скиллом способность к регенерации пробуждалась во мне и охватывала меня при получении любого телесного повреждения. Под ее влиянием я редко болел, а порезы и синяки быстро заживали.

Прошлой весной я свалился с сеновала и сломал руку. Тем вечером перед сном я прочно зафиксировал ее, а когда проснулся был голодным и худым как волк по зиме. Рука болела, но я мог ею пользоваться. Я видел, что Молли медленно сдает под ношей прожитых лет, отчего непрошенная магия, поддерживавшая меня в форме и не дававшая стареть, стала казаться страшным даром. Скилл не давал моему телу стариться наравне с ее. Безжалостное течение времени упорно уносило ее прочь от меня. После злосчастного обморока на том Празднике зимы,

ее старение, казалось, набрало обороты. Она стала быстрее уставать, у нее появились внезапные приступы головокружения, плало перед глазами. Все это расстраивало меня, потому что она предпочитала не придавать значения происходящему и отказывалась обсуждать это впоследствии.

Подойдя к Молли, я заметил, что улыбка на ее лице неестественно застыла. Она не пропустила сцену между девушкой и мной. Я заговорил раньше нее, перекивая рыночный шум.

– Неттл связалась со мной с помощью Скилла. Дело в Чейде. Он тяжело ранен. Они хотят, чтобы я ехал в Баккипский замок.

– Ты должен ехать сегодня вечером?

– Нет. Немедленно.

Она взглянула на меня. На ее лице отразилась буря эмоций. Раздражение. Гнев. А потом - покорность.

– Ты должен ехать, - сказала она.

– Боюсь, что да.

Она коротко кивнула и взяла у меня с рук несколько свертков, которыми я был нагружен. Вместе мы прошли по рынку к гостинице. Наша небольшая двуколка стояла снаружи. Лошадь я отвел в конюшню, надеясь, что мы проведем здесь ночь. Положив покупки под сидение, я сказал:

– Знаешь, тебе не обязательно сразу ехать домой. Ты можешь задержаться и провести тут остаток ярмарочного дня.

Она вздохнула.

– Нет. Я позову конюха, чтобы он привел нашу лошадь. Я приехала не ради ярмарки, Фитц. Я приехала провести день с тобой. Но ничего не вышло. Если мы отправимся домой сейчас, то ты сможешь выехать еще до вечера.

Я прочистил горло и обрушил на нее новость:

– Дело чересчур срочное. Мне придется воспользоваться камнем в Галлоу Хиллс.

Она уставилась на меня приоткрыв рот. Я встретил ее взгляд, попытавшись скрыть собственный страх.

– Не стоит этого делать, - проговорила она почти беззвучно.

– Если бы я мог иначе.

Ее взгляд какое-то время блуждал по моему лицу. В какой-то момент она поджала побледневшие губы и я было решил, что она станет со мной спорить. А потом она сухо сказала:

– Приведи лошадь. Я отвезу тебя туда.

Идти было недалеко, но я не стал спорить. Она хотела быть рядом со мной. Хотела видеть, как я вхожу в камень и скрываюсь из вида. Она никогда не видела, как я делаю это и хотела бы никогда не увидеть впредь. Но раз я должен это сделать, то она будет смотреть. Я знал, о чем она думает. Если мой Скилл подведет меня, то она видит меня в последний раз. Я постарался успокоить ее как мог.

– Я попрошу Неттл отправить птицу из Баккипа, как только благополучно доберусь туда. Тебе не придется волноваться.

– Я все равно буду волноваться. Весь день, пока не прилетит птица. Это у меня прекрасно получается.

Тени только начали удлинняться, когда я помог ей сойти с двуколки на холме в Галлоу Хиллс. Она держала меня за руку, пока мы поднимались по крутой тропинке, ведушей на вершину. В Дубах-на-Воде не было камней, расставленных по кругу, как в Баккипе. Здесь были только старые виселицы из трухлявого серого дерева, жарящегося под летним солнцем, вокруг основания котoрых радостно росли плохо сочетающиеся с местом маргаритки. Позади, на самой вершине холма, стоял одинокий блестящий черный камень с серебристыми прожилками - камень памяти. Высотой он был в три человеческих роста. У него было пять сторон, на каждой из которых была высечена своя руна.