Убийца среди нас
Шрифт:
Простуженный голос сокрушенно добавил:
– - Как же мы все низко пали! Во всем, за что ни возьмись.
В разговор вмешался кто-то еще.
– - Мы не пали, нас сознательно опустили, причем так, что ниже некуда. Работы нет, жрать нечего, да что за жизнь пошла!..
В палатку, откуда слышался разговор, видно, зашел командир. Десантник, говоривший про миллионы "зеленых", подал команду:
– - Встать, смирно!
– - Вольно, вольно. Сидите. Ты, Федоров, опять небось антимонию разводишь?
– - Никак нет, товарищ сержант. Про наступление толковали.
– - Откуда знаешь про наступление?
– - Так если вы нас не ругаете -- значит быть наступлению.
– - Шустрый ты, однако, Федоров. И языком
– - Никак хоронить кого-то?
– - Не "кого", а "чего". Мусор, отходы всякие. Мы не должны оставлять после себя...
– - Петр уже не услышал, что же нельзя оставлять после себя. Он задремал.
Вздрогнул, когда подошел и присел Дворкин. Кроме них в палатке никого не было.
– - Скажи, у тебя страх есть?
– - тихо спросил он Петра.
– - Есть маленько.
– - У меня тоже. Раньше не было, да и не думал я об этом. Только сейчас дошло, почему мать так не хотела, чтобы я попал в Чечню.
– - Даст Бог, пронесет и в этот раз.
– - Спасибо, что правильно понял, -- Дворкин пожал руку Петру; а как только стало светать, разведгруппы выдвинулись на исходные позиции.
Ждали поддержки с воздуха. Будет два захода вертолетов. После первого группы должны незаметно вклиниться на территорию, занятую боевиками; после второго -- углубиться в тыл противника. Ожидание томительное, нервозное. Наконец в воздухе послышался гул, и вертолеты начали обрабатывать предполагаемые опорные пункты противника. За пять минут до окончания бомбардировки разведгруппы рассредоточились и бесшумно двинулись вперед. У каждого разведчика своя задача. Место сбора перед возвращением обратно в полк определено.
Но тут-то и произошло то, чего разведчики никак не ожидали. Они наткнулись на крупный отряд боевиков, наступавших на "федералов". Численное превосходство врага было явным, и завязался неравный бой. Боевики взяли разведчиков в кольцо, но выручили вертолеты -- они вновь повисли в воздухе и начали бомбардировку. Боевики явно не ожидали воздушного налета. Отстреливаясь, они попадали на землю, и Красавин этот момент решил использовать. Что было силы он рванул к старому кирпичному строению и залег около стены. Только определил место для очередного броска, как раздался взрыв, и стена, рядом с которой он лежал, рухнула. Хорошо, что отделался только ушибами, но зато оказался в каменном мешке. Однако это его и спасло. Почти тотчас рядом появились боевики и начали палить по вертолетам из автоматов. Обогнув развалины, они остановились. Петр хорошо их видит и слышит. Вот боевики подтащили двух пленных. Один в крови и стонет. Но это не разведчики, своих Петр узнал бы. Подошла еще группа боевиков. Среди них выделялся рослый чеченец -- видимо, полевой командир. Похоже, ему доложили, что прорывавшийся отряд "федералов" разбит, лишь один остался в живых, но подстрелен и лежит как приманка. Полевой командир подошел к пленным и что-то сказал стоявшему рядом чеченцу. Тот молод, самоуверен, весь как на шарнирах. Выйдя вперед, он громко обратился к пленным:
– - Вы победители, да? А мы побежденные? Вы нас пришли убивать? А сами в плену и будете наказаны. Вот нож и топор -- смотрите, вот они!
– - боевик поднял нож с топором над головой и повертел ими. Руки в перчатках, удобных для стрельбы.
– - Это ваша смерть. Поняли? Победителей станет меньше.
Положив топор на землю, боевик подошел к окровавленному пленному. Вид у пленных был понурый, они понимают, что обречены, но все еще на что-то надеются. Раненый парень -- даже стонать перестал -- с мольбой смотрит на такого же молодого, как и он, чеченца. Во взгляде немой вопрос: может, просто пугает?
– - Ты муж-жик, да?
– - крикнул с каким-то идиотским жужжанием боевик. Он не настроен шутить, пугать. Нет, ему совсем другое нужно.
– -
– - резче, звонче заорал он. Но пленный, видимо, не понимал, чего от него добиваются.
– - Так ты муж-жик или кто?! Сымай штаны! Сымай быстра!.. Покажи, какой ты муж-жик. Ну-у!
Опустив руки, пленный не шевелился. Боевик стал бить его пинками, с оттяжкой, в самые больные места. Слышались тупые удары и мучительные вскрики избиваемого. Он потерял сознание. Боевик же срезал ножом пуговицы на его брюках, стащил их и стал что-то по-чеченски лопотать своим.
Те ухмылялись. Кто-то притащил ведро воды и плеснул на окровавленную голову пленного. Тот застонал, зашевелился, хотя голова была по-прежнему бессильно опущена. Но муки его не кончились. Ударив еще раз со всей силы пленника ногой, боевик ткнул рукой в перчатке ему в пах -- взмахнул ножом..
Раздался дикий крик. Поджав колени к голове, несчастный скорчился и заорал -- страшно, беспрерывно, такого крика Петр никогда в своей жизни не слышал. Он и сам инстинктивно дернул ногами, хотел поджать их к животу, но больно ударился о придавившие его со всех сторон куски кирпичной кладки.
– - Зверье! Гады!..
– - Каких только проклятий не слал он боевикам, хотя понимал, что товарищу этим никак не поможешь. Второй пленный валялся на земле и стонал, потрясенный увиденным. А боевики потешались, им было весело. Истязатель ржал:
– - Был муж-жик, а теперь ты -- никто! Слышишь -- никто! Евнух ты, понял? Евнух!
Но и на этом палач не успокоился. Размахивая ножом, он бросился к истерзанному пленному. Орал, что "федералы" убили его брата, называл еще кого-то из погибших. Его пытались удержать, но бесполезно. Тогда командир что-то крикнул, и ему не стали мешать. Боевик же подскочил к сжавшемуся в комок пленному, схватил его за волосы, запрокинул до хруста в шее голову назад и одним взмахом ножа перерезал горло. Тело пленника враз обвисло и задергалось в предсмертных конвульсиях, из зияющей раны хлынула кровь.
– - О Боже, будь милосерден!
– - взмолился Петр и крепко-крепко сомкнул веки.
– - Зачем же так?! Зачем?!.
– - услышал гортанные возгласы боевиков: "О-о, Аллах акбар!"
А головорез все больше входил в раж. Теперь он втолковывал второму пленному, чтобы тот притащил сюда раненого "федерала".
"Кого же подстрелили и держат за приманку?
– - думал Петр.
– - Что же дальше-то будет?.."
Боевик тем временем взял топор и сказал пленному, что если тот не выполнит приказ, то будет четвертован и обезглавлен. Тут же отрубил у только что убитого солдата руки и ноги, а затем отчленил голову. И все это делалось под одобрительные возгласы боевиков. А наш солдат дергался от каждого взмаха топора, словно его самого четвертовали, и хватал воздух широко открытым перекошенным ртом.
– - Так притащишь его? Или?..
– - и боевик играясь завертел над головой пленного топором. И вновь возгласы одобрения.
Парень покорно кивнул головой.
"Боже, какая дикость! Да что же это творится?! Человек убивает человека, и как? Будто мясник. Какую же надо иметь злобу... И вообще -- зачем они здесь, в Чечне? Кому это надо? Кому, Господи?.. И кто ты, неизвестный парень-мученик? В каком доме жил и в какой школе учил понятия о человеческой доброте и подлости? Кто твои родители?..
– - Петру хотелось рычать, выть, рвать на себе волосы, но он не пошевелился.
– - Боже! За что такая несправедливость? За что этому солдату выпала столь страшная доля? Кто затеял эту войну?.. Будьте же вы прокляты, нелюди!!!" -- Петр со стоном уткнулся лицом в кусок кирпичной стены. Он больше не мог видеть эту резню. Тут же вспомнил об уползшем пленном. Неужели предаст и сейчас принесет разведчика?.. Кого же подстрелили? Кого?.. А ведь и с ним самим будет так же, если попадет в их руки. Лишь бы не заметили. В лучшем случае -- изрешетят из автоматов...