Убийца среди нас
Шрифт:
Посмотрел на часы -- ого, уже опаздывает на встречу. Стал быстренько собирать со стола бумаги. Как всегда не вовремя впорхнула бухгалтерша. Чему-то загадочно улыбается. Спросила, может ли он ее принять?
– - Все-все-все, опаздываю!
– - Парамошкин вышел из-за стола.
– - Давайте завтра и пораньше. Или горит?
– - Вообще-то... Но если вам некогда, то можно и завтра.
– - Ладно, завтра, значит завтра, но только пораньше. Все.
Парамошкин, закрыв кабинет, чуть не бегом направился за ворота базы, где ждал знакомый водитель.
...
– - Скорблю, мужайся.
Достав из нагрудного кармана пиджака плотный конверт, подержал его на ладони.
– - Тут деньги. Прими от нашей фирмы. Думаю, матери пригодятся.
Подошла Надя. Посочувствовав, крепко пожала руку. Так хотелось обнять ее, но рядом жена и неожиданно расчувствовавшийся Рюмин.
Ирина заканчивала сервировку. Взяв Парамошкина под локоть, Рюмин медленно повел его к столу. Оправдываясь, говорил:
– - Я был, дружище, не прав. Сам не знаю, что случилось. Будто затмение нашло. Конечно, замотался, но меня это никак не оправдывает, потому и казню себя.
Как же еще недавно Парамошкин хотел отчитать его, просто внутри все кипело. А вот теперь что-то и запал весь пропал.
– - Считай, что простил, -- сказал, все еще хмурясь, Григорий, делая вид, что сильно переживает за отца.
– - Ну, прости, сказал, что казнюсь. Вот стол помянуть накрыли. Я у Ирины прощения уже просил.
– - Просил, просил, -- подтвердила жена.
"Хитер, однако, -- подумал Парамошкин.
– - Вот у кого артистизму поучиться можно. И денег дал, и стол накрыл, и прощения попросил. Попробуй -- придерись. Артист так артист...
– - Нам, Гриша, -- говорил между тем Рюмин, -- жить надо дружно. Если начнем ссориться -- толку не будет. Еще хуже, если станем друг друга ненавидеть. Где-то читал, что ненавидеть легче, чем любить. Верно сказано. Для ненависти особых причин не нужно, у каждого из нас имеется куча недостатков. А вот любить человека, да еще с недостатками, непросто. Скажи, не такие уж мы плохие, а?
– - Ну о чем ты, ясно, что не хуже других, -- ответил Григорий шутливо. Рюмин будто читал его мысли.
– - Вот и я об этом. Однако разговорились. Женщины, -- обратился к прекрасной половине компании, -- что-то долго резину тянете. Можно как-то ускорить?
– - Ишь, какой быстрый!
– - фыркнула Ирина.
– - Нас-то подгонять нечего -- сами себя подгоняем.
Григорию такие сценки с женой знакомы. Она не любит, когда ее торопят, и работать привыкла без понуканий. Но вот наконец пригласили к столу. Надя налила в рюмку водки и положила сверху ломтик хлеба. Это для Ивана Фомича. "Все-то она помнит", -- с благодарностью подумал Григорий.
– - А себе?
– - спросил Рюмин, взяв у нее бутылку.
– - Водочки, но
– - Можно и на пальчик, кто бы спорил, -- налил всем водки, встал.
– - Давайте помянем Ивана Фомича, и пусть земля ему будет пухом.
Выпили. Потом наливали в основном Рюмину и Парамошкину, и каждый сказал свое слово об Иване Фомиче. Григорий был самокритичен. Признал, что отец для него был примером, а вот он этого не ценил. Времени не хватало лишний раз домой приехать да помочь родителям, поддержать их. А все потому, что больше думал о себе, а не о стариках. Его поняли и посочувствовали: картина с предками почти у всех одна и та же.
Вскоре разговор перекинулся на дела фирмы. О первых успехах фирмы говорила, как ее Рюмин в этот раз представил, Надежда Викторовна. Парамошкину было интересно слушать ее, такую статную, способную и уверенную в себе. Нет-нет да сравнивал с женой. Как бы вновь прочувствовал последнюю встречу. С ним, вдвоем, они совсем друзья, но как умеет держать себя на людях! Как хранит тайну! Когда Ирина бросила на него взгляд, моментально покрылся краской. "Уж не догадывается ли?
– - мелькнула мысль.
– - Нет, не должна. Если б догадывалась, в молчанку не играла бы -- тут же преподнесла бесплатный концерт..." Слышит слова Нади:
– - Денежные поступления от торговли за это время во много раз перекрыли наши затраты. Если так пойдет и дальше, то через несколько месяцев имеем полную возможность покупать под магазины квартиры...
Ирина шепнула мужу:
– - Иногда кажется, что все это сон. У тебя такого ощущения не бывает?
– - Бывает-бывает, но об этом потом, -- кивнул Григорий.
Рюмин улыбается. Он все слышит, и у него вид победителя. Вот мол, если б не я, ничего этого вам бы не светило. Сейчас встанет и возьмет бразды правления в свои руки.
Парамошкин уже изучил порядок подобных сабантуйчиков. Первым делом Рюмин определит каждому конкретные задачи. Он их не записывает, но будет помнить и спросит каждую мелочь. Потом предложит выпить, чтобы расслабиться. Если б не траур, запел бы, скажем, свою любимую "Надежда -- мой компас земной!" В этот раз песни не будет, зато, скорее всего, начнутся воспоминания типа: "А помнишь, Гриша, как я говорил про наш союз? Это при твоей первой поездке, когда было чудесное Иринино угощение. Ира, это было бесподобно!.." Потом еще о чем-нибудь вспомнит.
Но Парамошкин ошибся.
– - Знаете, друзья мои, -- сказал Игорь после очередной рюмки.
– - Мне тоже иногда хочется сбросить с себя тяжкий груз, что давит и давит, днем и ночью, постоянно. Хожу как заведенный, боюсь, как бы чего не упустить, чего-то не сделать. Но ведь нельзя же быть роботом, какой-то бессловесной и бессердечной железякой? Нельзя вкалывать и думать, думать, что время -- деньги. Так можно и с ума сойти. А ведь нам с вами надо еще пожить, причем хорошо пожить. Думаю, с этим любой согласится. Потому предлагаю Новый год, а он не за горами, встретить вместе. Согласны?