Убийца великанов 1
Шрифт:
— В любом случае, мои люди полностью в твоем распоряжении. Но их тоже недостаточно. Я даже не предполагал, насколько Сциор обескровил столицу, забрав почти всю армию в Вертис, — толстяк снова облизнул пальцы, вызвав очередной полный раздражения взгляд у Релдона. — А что за безобразная драка у Восточных Ворот?
— Досадная мелочь — очередной инцидент между нищими и мусорщиками.
— Что не поделили в этот раз? — хмыкнул Релдон, присаживаясь за игровой столик для Шатранжа.
— Место в очереди за подарками для оказавшихся в трудной ситуации. Хлеб, сыр и несколько монет.
— Сегодня только Император решает, кому жить, а кому умереть. А он даже приговоренных отморозков и убийц не тронул. Что с ними делать будем, кстати?
— Все равно казним. Только завтра. А что с Императором?
— Дейон в хорошем расположении духа.
— С чего ты взял? Научился заглядывать под маску? Или он соизволил с тобой заговорить? —Релдон был так сильно раздражен видом довольного толстяка, поэтому даже не пытался сдерживаться и с удовольствием изливал яд.
— Нет, написал, — не обращая внимания на его дурной тон, расплылся в улыбке Свен, передвинув одну из своих фигур.
— Очень смешно, — Релдон сделал ход и выжидающе посмотрел на многозначительно замолчавшего собеседника, а потом воскликнул в неподдельном изумлении. — Не может быть!
— Нет конечно, — рассмеялся Свен приятным раскатистым смехом, сотрясаясь всеми складками, а на его глазах выступили слезы. — Ну-ну. Он просто впервые спокойно отправился в свои покои, поел и даже переоделся, не доставив никаких хлопот.
— И это, по-твоему, свидетельствует о позитивном настрое?
— Ритуал Призыва бередит в нем старые раны. Но сегодня никаких проблем. Удивительно даже, все остались живы.
— Он теряет силу стремительней, чем мы думали. Вот и все.
Внесли чай и новую порцию сладостей, на которые тут же набросился Свен, пока противник задумался, не в силах сконцентрироваться на партии.
— Внимательней, ты оставишь без защиты своего фарзина, — цокнул языком толстяк, и Релдон благодарно кивнул за подсказку. — Ты обещал показать мне работающего стража из Нижнего Города.
— Только если ты одержишь победу.
В следующий миг Свен лишился одной из своих белых пияд.
— Релдон, это подлый ход. Но вернемся к Дейону. Мне даже не пришлось его успокаивать. Ты же знаешь, как он вечером неспокоен. Но мы умиротворенно посидели в саду.
— Думаешь, это влияние Императрицы?
— Хитро, но больше тебе меня не обмануть, — толстяк переместил фигурку коня на несколько клеток назад, чтобы он не стал следующей жертвой черных. — Не буду тебе больше подсказывать.
В этот раз под угрозой оказался рух черных, поэтому Релдону пришлось пожертвовать одной из пияд.
— Я решил снова предложить Дейону осмотреть шкатулку, которую ты мне отдал.
— И?
— Он ее взял и очень долго вертел, но не открыл, — тяжело вздохнул Свен и задумался, но, передвинув вперед коня на прежнее место, продолжил. — И не намекнул, как это сделать. Хотя я уверен, что он догадался, как это сделать. А ведь эта малютка могла принадлежать самому Победителю. Это невероятно. Придется отдать ее
Релдон разбирался в искусстве, но, будучи человеком с сугубо прагматичным взглядом на вещи, не видел в нем практической пользы. Он терпел разговоры о прекрасном, зная, насколько всем этим восхищался собеседник и что того не заткнуть, когда он начинал восхвалять очередную статую и картину.
— Надеюсь, когда-нибудь я, наконец, смогу услышать что-то из той эпохи, — Свен быстро прожевал последнее печенье. — Я уверен это акустический темпораль. Но, кажется, я уже повторяюсь.
— Поражаюсь тебе, — пробормотал Релдон, одновременно обдумывая свой следующий ход. — Ты ее нахваливаешь, как собственное дитя.
— Так и есть, — охотно подтвердил тот. — Мне приятно заботится о забытых веками крошках. Они без этого зачахнут.
Свен хмыкнул и схватил, наконец, надоедливого черного руха.
— Релдон, ведь без искусства невозможно движения вперед. Мы потому и застряли, так как не помним и не понимаем того, что было сделано до нас. Потеряв связь с той культурой, мы остались у разбитого корыта, пытаясь заново изобрести колесо и бездумно копируя известные нам приемы. Мне не изобретаем ничего нового именно потому, что не знаем основ и глубин. Мы барахтаемся на поверхности, так как мы стерли самое главное из нашей жизни. Нам известно, что нужно использовать красный для воздействия на тело и фиолетовый для разума, но почему? Почему так важен черный квадрат? Для чего законы музыки были построены вокруг гармонии консонанса?
Толстяк увлекся, забрал несколько черных фигур и хитро мигнул маленькими глазками.
— Я не вижу тут ничего мистического. В результате колебания тел, например, струны, металлической пластины, бумажного листа, всего в принципе, возникают колебания воздушной среды, волнообразно распространяясь во все стороны. Они и возбуждают наше сознание ощущением звука. Он может быть приятным или отталкивающим, а также по-разному воздействовать на нас. И все.
— Но почему, Релдон? Почему слишком короткие рваные волны вызывают тошноту? Мы знаем их эффект, но понятия не имеем о конкретных причинах. Это наше ограничение. Я уверен, что сила Императора не в том, что он как-то особенно физически от нас отличается, а в том, что ему известен этот секрет. А мы зациклились на механике. Ответы есть в системе знаков и символов того времени. Нужно только научиться их читать.
— Как говорится: «Не ищите следы древних, но ищите то, что искали они».
— Цитата из Хроник?
Релдон усмехнулся и покачал головой, передвинув фарзина на другой край доски.
— Нет, это Летмин.
— Вот уж не думал, что ты знаком с творчеством современных романистов.
— Я полон сюрпризов. Пат.
— Не видать мне твоего Спрута.
Толстяк как-то сразу обмяк и пальцем прижал фигурку шаха к доске, соглашаясь со своим поражением не только в игре, но и в споре, который продолжать больше не хотелось. Свен облизал сладкие пальцы другой руки, прекрасно зная, какой эффект это производит на педантичного собеседника.