Убийца великанов 2
Шрифт:
Глава 1 - Счастливый случай
Риу болел.
Черный Мор начал свое безжалостное восхождение с мусорщиков, а затем принялся за остальных. Стерлись различия между нищими и нобелями, ремесленниками и магами, стариками и детьми. Перед чумой все оказались равны.
Количество зараженных росло с невероятной скоростью. Все врата закрыли и ввели полный запрет на въезд и выезд. Но некоторым удалось сбежать, и Черный Мор вырвался за пределы Риу. Нобилеты заперлись во дворцах и загородных поместьях, пока в городе вымирали целые кварталы.
Мертвых свозили в кучи, и крематории не справлялись с потоком.
Риу боялся.
Разразился хаос, обнажив звериную натуру людей. Они сбивались стаи, чтобы сражаться за жизнь не с болезнью, а друг с другом. Процветали грабежи и убийства. Стараясь удержать территорию, банды устанавливали свои порядки и правила. Но Черный Мор плевать хотел на любые правила. Он разрушал все на своем пути. При появлении очага болезни, людям приходилось уходить с насиженного места и отвоевывать себе новую территорию у тех, кто ее контролировал.
Разборки между бандами стали обычным явлением. Они происходили спонтанно и без предупреждения, подобно громким вспышкам, которые раскалывают тишину ночи. А на следующий день вместо одной разбитой группы появлялся десяток новых. Они брали себе громкие имена и яркую символику, которые не успевали запоминать, и исчезали, сменяясь новыми — еще более громкими именами и новыми знаками отличия.
Риу боролся.
Солдаты пытались образумить не на шутку разошедшийся криминал и охотились на них, как на диких зверей. Маги могли бы повлиять на ситуацию, но все они были заняты поисками средств избавления от черных крыс и лекарства от чумы. Без их поддержки красные проиграли эту битву с самого начала. При появлении солдат банды объединялись и нападали вместе, давая серьезный отпор. Поэтому солдаты перестали вмешиваться. С пойманных на горячем бандитов прямо на месте взимали минимальный штраф в размере одного медного и отпускали на все четыре стороны.
Риу сдался.
Когда законы улиц пришли на смену законам страны, не осталось места людскому. И людям не осталось места. Черные крысы заполонили город. Кишели дома, амбары, лаборатории, мастерские, дворцы, канализация и всевозможные дыры. Умные, изворотливые твари, в два раза, а то и три, крупней своих серых сородичей с удовольствием пожирали себеподобных и даже собак-крысоловов. Вскоре они обнаглели настолько, что набрасывались на скот и здоровых людей. Их не останавливали ни виброзаслоны, не действовали яды, а ловушки не справлялись с таким количеством грызунов. Солдаты, охрана и слуги, облаченные в специальные костюмы, день и ночь преследовали, отлавливали, травили и забивали крыс, сжигая их трупики в специальных ямах. Только на смену одной убитой твари приходили полчища новых.
Это было это их время и их город. И они не собирались останавливаться, пока не приберут всю Империю к своим лапам.
Но Риу надеялся.
Отчаявшиеся люди, измученные солдаты, озверевшие бандиты и перепуганные нобилеты днями и ночами молились Всесвету и ждали чуда. Чуда, которе должен явить их всесильный Император. Но Дейон Десятый и самая сильная армия в мире под командованием Главного Прокуратора Сциора Суга оставили Сенторию на растерзание Черному Мору и не собирались возвращаться.
И
Риу разделили на тридцать участков. В каждом из них открылись изолированные карантинные лечебницы. Для Зеленого Города Релдон выделил собственный дворец. Причем не только для нобелей, но и для любых заболевших — рабов, наемников или солдат. Лекарям за риск и за тяжелые рабочие условия приказали выдавать оплату в десятикратном размере.
Положение давно стало критическим, и рук не хватало. В тюрьмах тоже бушевала чума. Надзирать за ними оказалось некому. Поэтому выпустили всех заключенных для работы в крематориях. Им пообещали свободу и прощение, если они после этого выживут. Половина тут же сбежала и пополнила ряды многочисленных банд, но остальные воспользовались шансом получить новый старт, а также питаться и лечиться за казённый счет. А в случае смерти их родным полагалось хорошее содержание до конца жизни.
Затем вышло распоряжение нанимать переболевших чумой нищих и бродяг в особые дружины для поддержания порядка на улицах. Им выплачивали весьма солидное жалование по меркам низов, поэтому они убирали улицы не покладая рук. Но несмотря на все усилия огромный город утопал в грязи.
Мара не боялась бандитов, чумы и крыс. Но она уже не видела Релдона много дней подряд. Оставшись наедине с собой и страхом потерять его навсегда, она все время плакала, свернувшись калачиком на огромной кровати. Он запретил Маре покидать его покои, чтобы она не заразилась. Релдон даже не писал писем, чтобы нечаянно не передать заразу через бумагу. С одной стороны, Мару переполняла радость из-за того, что он заботится о ней. А с другой, ей была невыносима сама мысль о долгой разлуке или его смерти. И для нее все потеряет смысл, если Релдона не будет рядом.
Если она засыпала, то ее настигали кошмары, в которых он умирал в муках, покрытый ужасными язвами. В этот раз Релдон бредил и звал ее. Сквозь сон Мара так отчетливо слышала его голос, что проснулась и вскочила. Больше терпеть она не могла. Мара тосковала, боялась и ничего не могла с собой поделать, ей необходимо хотя бы мельком увидеть Релдона. Она выбралась из комнаты и пробралась к его кабинету. Увидев его в окне, она расплакалась от счастья.
Релдон осунулся, похудел и выглядел ужасно. Но это был ее любимый и самый прекрасный человек во всем мире!
Она провела у окна несколько часов, пока Релдон не ушел куда-то по делам. Следовать за ним Мара не стала, и так испытывая огромное облегчение от того, что понаблюдала за ним издалека.
Обычно еду приносили слуги и оставляли возле двери. Но сегодня Мара пропустила и завтрак, и обед, поэтому отправилась в столовую, чтобы хоть что-нибудь перекусить перед возвращением в комнату. По дороге она с удивлением рассматривала изменившуюся обстановку. В это крыло, больше всего пострадавшем от разрушений после ухода северян и Императора, она еще ни разу не заглядывала. Избавились от большей части мебели, огромного количества статуй и ваз, заставлявших ранее все пространство. И эти перемены ей не нравились. Осталось меньше подходящих укрытий и позиций для внезапного удара. Дворец казался голым и уязвимым, словно не успевшая с утренним туалетом знатная дама, застуканная гостями в ночной сорочке и расплетенными волосами.