Убийца (Выродок)
Шрифт:
— Что я должен сделать? — спросил я, потеряв терпение.
Он немного помолчал, потом сложил руки и ответил:
— Убить человека.
III
Теперь я уже не сомневался, что старик в здравом уме. Передо мной был человек методичный, знающий, чего он хочет, и готовый на все ради достижения своей цели.
— Действительно, дороговато, — пробормотал я и в замешательстве огляделся по сторонам.
Тогда он поднес к моему лицу худую руку с выступающими фиолетовыми венами. Я смотрел
— Послушайте, — сказал старик. — Можете убить меня и унести с собой все ценные вещи, которые найдутся в этом доме. Поверьте, смерть меня нисколько не пугает.
Я нахмурился. Честное благородное слово, о таком я даже не помышлял…
— И еще одно, — продолжал он. — Если мое предложение вас не устраивает, вы можете спокойно покинуть этот дом.
Я молча сидел у огня, взвешивая все «за» и «против». Запах горящего дерева был мне несказанно приятен. Жаркий воздух у камина был ароматным, как только что испеченный пирог.
— Но где гарантия, что вы сдержите свое слово? — спросил я. — Предположим, что я соглашусь и отправлю вашего клиента в рай…
— Ему дорога только в ад.
— …или в ад. И предположим, что после этого вы пошлете меня подальше, а то и сдадите в полицию. Однажды я на этом уже погорел…
Он пожал плечами.
— Послушайте, мсье… э-э… Капут, если не ошибаюсь?
Тут он усмехнулся, что меня слегка разозлило.
Ему не следовало принимать меня за дешевого головореза, иначе он мог очень скоро убедиться в обратном — на собственной шкуре.
— Меня зовут Альфред Бертран. Может быть, вам это имя ни о чем и не говорит, но его знает весь парижский свет. Я долгое время владел самым крупным отделом биржи. У меня был свой ипподром, свой самолет, роскошные женщины… И когда мне хотелось переспать с какой-нибудь актрисой, я брался финансировать ее следующий фильм!
Он проговорил это с чисто мужской гордостью. Он давно состарился, но прошлое грело ему сердце…
— Я говорю все это для того, чтобы вы поняли следующее: я не хотел бы, чтобы мое имя начали связывать с именем гангстера. Я человек смелый, но благоразумный. Чтобы добиться успеха, нужно всех остерегаться, но многим доверять. Жизнь — это цепь рискованных предприятий…
Он умолк и начал поглаживать свои седые усы.
— Вы понимаете?
— Yes, I do [4] !
— Хорошо. В данном случае я доверяю вам. Я следил за вашими приключениями по газетам, и у меня сложилось о вас определенное мнение. Я понял, что вы — человек добросовестный… в своем роде.
Тут он засмеялся, обнажив белые, не вставные, а собственные зубы. Затем его лоб нахмурился и глаза неподвижно остановились на мне.
— Вы убиваете указанного человека, и я сдерживаю свое слово.
4
Да, понимаю! (англ).
—
— Какой глупый вопрос! Глядя на вас, как же еще! Я проходил по площади днем, когда вы устанавливали свой павильон. Ваше лицо сразу бросилось мне в глаза, поскольку я — отличный физиономист. Я присмотрелся повнимательнее и решил, что где-то вас уже видел. Вернувшись домой, я вспомнил, спустился в подвал и на всякий случай проверил по старым газетам. Вот и все!
— Вот оно что…
Я немного помолчал.
— Кого нужно хлопнуть? Небось, большую шишку?
Старик помрачнел.
— Верно, большую шишку. Поэтому дело будет весьма нелегкое — предупреждаю сразу.
— И сколько я за это получу?
— Много.
— Знаете, я люблю точность.
— А сколько вы пожелали бы. получить?
— Я хочу десять миллионов.
Он уловил нюанс и сдержал раздраженный жест.
— Я заплачу вам двадцать, если хорошо сработаете!
— А они у вас есть?
— Вы сомневаетесь в моей платежеспособности, потому что я скромно живу в одной комнате и езжу на старом «рено»? Не извольте беспокоиться. Я уединился здесь по собственной воле, хотя денег у меня предостаточно. Старикам, знаете ли, хочется покоя… Когда тот человек исчезнет, тогда и я смогу спокойно умереть. Поэтому денег мне не жаль.
— Мне нужен задаток, машина… Не забывайте, что меня по-прежнему ищут. Я должен как следует замаскироваться.
— Обо всем этом я уже подумал…
— Тогда о'кей. Когда начинаем?
— Идите спать… На ночь глядя ничего толкового не придумаешь. Выбирайте себе любую комнату; утром я вас разбужу.
Он действительно разбудил меня поутру. Было еще очень рано, и в незашторенные окна комнаты, на которой я остановил свой выбор, едва пробивался мрачный серый свет.
Он стоял на пороге, запахнувшись в потертый черный халат с красной вышивкой, придававший ему сходство с тренером по боксу. Для столь почтенного возраста его седая шевелюра была еще довольно жесткой и густой.
Я с трудом разлепил глаза. Кровать, на которой я спал, была мягкой, как взбитые сливки… Простыней не было, но это меня не смущало. Под своим одеялом я накопил за ночь приятное животное тепло…
— Вставайте, — сказал Бертран. — Пора все обдумать серьезно.
Я поплелся за ним в его берлогу… Из тлеющих углей очага торчал кофейник, и в комнате вкусно пахло только что сваренным кофе.
Он налил мне большую чашку до краев; на столе лежали печенье и масло.
Пока я ел, он разглядывал меня с живым интересом, как разглядывают только что купленную машину: принесет ли она после обкатки то удовлетворение, которого от нее ждут?
— А теперь идите умываться. Ванная рядом с кухней.
— Спасибо.
Я вернулся минут через пятнадцать, голый до пояса и порозовевший от холодной воды. Я побрился и был в наилучшем виде.
— Вы правильно сделали, что не стали надевать свою одежду, — заметил он. — Я приготовил вам другую…