Убийства никого не красят
Шрифт:
Однажды, после работы, мы столкнулись у подъезда. Я удивился, как она похудела! Раньше у неё была хорошая фигура, а теперь она походила на голодающих в Африке. И лицо такое измождённое. — Питер нервно облизал губы. — Она сказала, что приготовила жаркое прошлым вечером, и попросила, если я не занят, составить ей компанию. Мне было её ужасно жаль, да и планов у меня никаких не было: Мэри Энн с Мередит собирались отправиться за покупками… вот я и согласился. — Он снова облизал губы. — Э-э, у вас здесь нет фонтанчика? Мне бы водички…
Бедный Питер, как он, наверное, мучился! Что ж, поделом ему! (Знаю, судить людей нехорошо, но
— Я сбегал в магазин за бутылкой божоле, и к концу ужина мы её почти прикончили. А когда пили кофе, Фрэнки вдруг сказала: “Скотта я давно перестала привлекать, ты и не представляешь, как это тяжело для женщины”. Что-то в этом роде… — Помолчав, он продолжил: — Я попытался её разубедить, мол, муж у неё придурок, а она очень даже привлекательная. Ты говоришь это по доброте душевной, сказала она. И не успел я опомниться, как мы уже целовались. А дальше всё покатилось само собой… ну, ты понимаешь. Мы оба изрядно опьянели. Иначе никогда и ничего бы не случилось.
До сих пор Питер смотрел на свои руки, пол, потолок — куда угодно, только не на меня. Но тут он вперился в меня взглядом, молившим хотя бы о капле сочувствия.
— Знаю, вино не может служить отговоркой, — с несчастным видом произнёс он, — но… трудно объяснить… у меня было такое ощущение, что всё происходит с кем-то другим, а сам я стою в сторонке и наблюдаю. (Не зная, что ответить, я лишь кивнула.) А когда мы… Потом она заплакала и призналась, что муж перестал заниматься с ней любовью задолго до того, как бросил её. И она поблагодарила меня — поблагодарила! Я даже почувствовал себя не таким уж виноватым. Но потом мне опять стало худо. — Очевидно, Питер ошибочно подумал, что я собираюсь, как-то отреагировать, потому что поспешил добавить: — Знаю, что ты скажешь. Но мы с Мэри Энн тогда даже не были обручены. — И сам же себя одёрнул: — Хотя в каком-то смысле мы были обручены с первой же нашей встречи.
— Вы не были обручены? — всполошилась я. — Так ты… э-э… ужинал с той женщиной не в тот день, когда произошло нападение?
— Нет! Это случилось много раньше.
— Теперь я совсем запуталась.
— Пожалуйста, потерпи немного.
— Извини, я внимательно слушаю.
— Потом я Фрэнки почти не видел, разве что пару раз мельком. Наверное, она тоже хотела забыть о том, что случилось… В тот вечер, когда в Мэри Энн и Мередит стреляли, она зашла ко мне после работы. Сказала, что ходила к гинекологу в обеденный перерыв и узнала, что беременна. По её словам, у неё никого не было после меня, значит, ребёнок — мой, и она подумала, что я должен об этом знать. — Питер глубоко вздохнул. — Не мог же я всё так оставить! Перезвонил приятелю — мы как раз разговаривали с ним по телефону, когда раздался звонок в дверь, — и отменил ужин. А потом отправился к Фрэнки обсуждать ситуацию. — Опять глубокий вздох. — Она сказала, что склоняется к аборту, но сначала хотела выяснить моё мнение. Я ответил, что ей решать, но я обязательно помогу ей воспитать ребёнка, если она надумает его оставить. Когда мы расстались, она уже почти не сомневалась в том, что сделает аборт. И лишь просила, чтобы я пошёл с ней в больницу; я обещал.
Кроме всего прочего, меня потрясло легкомыслие Питера.
— А презервативом ты почему не воспользовался?! — почти кричала я. — СПИД кругом,
— Я и есть идиот, — удручённо согласился Питер. — Иначе никогда не лёг бы в постель с другой женщиной. — И пробормотал так тихо, что я едва расслышала: — Ты, наверное, считаешь меня подонком.
— Ну, подонком я тебя не считаю, но предательство близкого человека в восторг меня не приводит, — в праведном гневе заявила я.
Однако, если быть до конца честной, не измена Питера невесте волновала меня в тот момент. Как он мог так поступить со мной — вот что меня бесило! Я же знала его с давних лет, когда он ещё был маленьким Питенчиком! И взялась я за это проклятое расследование только потому, что он меня умолял, а я верила каждому его слову. Верила настолько, что даже не подумала усомниться в его алиби. Ну разве не идиотка! Вот уж два, сапога пара.
Послать себя куда подальше вместе со всеми моими обидами — это мне запросто. Мир не вращается вокруг Дезире Шапиро, вспомнила я. И чего я добьюсь, изображая лицемерную святошу? Бедному мальчику не хватало только моих порицаний.
— Ладно, все мы иногда совершаем глупости, — попыталась я утешить Питера. — Трудно поверить, но и я ошибалась в жизни пару-тройку тысяч раз.
— Спасибо, Дезире, — от души поблагодарил Питер.
— Но скажи на милость, почему ты отказался объяснить полиции, где на самом деле был в тот вечер?
— Как ты не понимаешь? Мою невесту серьёзно ранили — чуть не убили, — а я в это время был у другой женщины, матери моего ребёнка! Мне даже думать об этом было невыносимо, не то что говорить. А теперь Мэри Энн поправляется, и каково ей будет, когда она узнает, где я был?
— Ты мог бы сказать Филдингу, что навещал соседку, — возразила я. — Никто бы и не узнал, что вы обсуждали.
— Да, — глаза Питера увлажнились, — но я-то знал.
— Когда ты ушёл от Фрэнки?
— В десятом часу, точно помню. Около восьми мы заказали пиццу, и её привезли только через час.
— Послушай, Питер, я понимаю, что тебя мучила совесть, но я отказываюсь понимать, как, несмотря на все угрызения совести, ты допустил, что тебя заподозрили в убийстве!
— Но кто мог всерьёз считать, что я покупался на Мэри Энн? Какие у меня могли быть причины?
— Во-первых, Филдинг допускал, что вы с Мэри Энн поссорились.
— Слыхал. На днях он сказал мне, что, по его сведениям, у нас с Мэри Энн не всё было ладно. Но я знал, что он тычет пальцем наугад. Пальцев у него много, чего бы ими не потыкать в разные места. — Питер даже выдавил улыбку.
— Он также полагал, что ты мог бы убить её из-за денег.
— Но у Мэри Энн не было денег! Это Мередит богатая, — изумился он.
— Постой. Неужто родители исключили Мэри Энн из своего завещания?
— Родители?.. А, понятно, из чего ты исходишь. Но ты заблуждаешься, Дезире. Фостеры не были состоятельными людьми. За несколько лет до смерти они разорились на инвестициях в недвижимость, их денег едва хватило, чтобы оплатить похороны. Деньги водились у мужа Мередит. Он был изобретателем, я же тебе говорил.
— Не думаю. — В мрачном оцепенении я взирала на Питера.
— Так вот, — виновато зачастил он, — хотя жизнь у него была бурная, но успеха он добился. Изобрёл маленький приборчик — что-то связанное со сгоранием топлива — и продал его какой-то авиакомпании за три или четыре миллиона долларов.