Убийства никого не красят
Шрифт:
Ни три порции алкоголя, ни копчёные куриные крылышки, ни бесчисленные, наскоро сымпровизированные стратегические ходы не продвинули меня ни на шаг. Как и в случае с Тарой.
Только на сей раз поединок протекал в менее дружеской атмосфере.
Забегая вперёд, скажу: остальные члены труппы, согласившиеся повидаться со мной в последующие дни, вели себя ничуть не лучше. Собственно, от этой разношёрстной компании я узнала лишь одно: Ларри Шилдс умеет добиться исключительной преданности окружающих его людей. Как они дружно сплотили ряды и встали
Но вернёмся к «травматическому» вторнику — так я обозначила тот день.
Когда, разочарованная встречей с Мидж Корсо, я вернулась домой, на автоответчике меня ждало сообщение от Питера. Похоже, он был совершенно раздавлен: “Позвони мне. Филдинг отказал доктору Бейкеру”.
Глава 26
Питеру я перезвонила в восемь утра:
— Извини, что рано, но вчера я вернулась домой почти в полночь и побоялась, что разбужу тебя.
— Всё в порядке… Дезире, окажи мне услугу.
— С удовольствием. Какую?
— Поговори со своим другом Филдингом обо мне… Может, он передумает насчёт больницы. Пожалуйста.
— Уже говорила. Он даже слушать меня не стал. Питер, я уверена, к преступлению ты не имеешь никакого отношения, посему, что бы ты ни натворил в тот вечер, всё не столь ужасно, как ты себе воображаешь. И подумай о последствиях запирательства перед властями. Тебя не пускают к Мэри Энн. Стоит ли оно того?
— Не знаю, — горестно произнёс Питер, — но ничего не могу поделать.
Когда час спустя я заявилась на работу, Джеки передала мне, что Филдинг просил позвонить.
— Что поведал твой клиент? — с места в карьер начал Тим, стоило ему услышать мой голос.
— Я пока не успела с ним побеседовать.
— Думаешь, я тебе поверю? — разъярился он.
— Это правда, — не слишком убедительно возразила я. — Попробую немедленно с ним связаться.
— И не мешкай.
— Хорошо, однако…
Но Тим дал отбой. Ну и влипла же я!
Я решила выждать денёк, прежде чем снова подступиться к Питеру, надеясь, что отлучение от больницы поколеблет его упорство. Но в четверг он огорошил меня встречным предложением:
— Скажи Филдингу: если он позволит мне зайти к Мэри Энн хотя бы на несколько минут, я поделюсь с ним важной информацией.
— Что за важная информация? — сдержанно осведомилась я. Если этот щенок что-либо утаивал от меня, я сверну ему шею!
— О кольце.
— Каком кольце?
— А ты не в курсе?
— Каком кольце, Питер? — повторила я, скрежеща зубами.
— Разве Филдинг тебе не сказал? Удивительно, как я не разоралась.
— Расскажи о кольце, — попросила я. Ровный тон стоил мне нечеловеческих усилий.
— Полиция завладела им на прошлой неделе. Кольцо с аметистом, и вроде бы оно было на ком-то из сестёр в тот вечер. Филдинг показывал его мне, чтобы выяснить, чьё оно.
— И ты ни звука об этом не проронил?
— Я думал, Филдинг тебе рассказал. Он ведь тебя во многое посвящает.
—
— Не совсем.
— Но что тебе известно?
— Когда Филдинг мне его показал и спросил, носила ли такое кольцо Мэри Энн, я ответил, что не помню. (Охотно верю!) А потом, во вторник утром, когда он пришёл ко мне вместе с другим детективом, Коркораном, я спросил, удалось ли им выяснить, кто хозяйка кольца, и он сказал, что пока нет. Но вчера я много думал об этом и очень старался вспомнить, видел ли его у Мэри Энн. Возможно, и видел, но, убейте меня, наверняка утверждать не могу. Словом, я расстроился, ведь если бы я смог опознать кольцо, то Филдинг, возможно, сменил бы гнев на милость… Мне хотя бы на полчаса зайти в палату к Мэри Энн.
— Сомневаюсь, что это бы тебе помогло, — вставила я.
— А потом меня осенило, — продолжал Питер, не обращая внимания на мой комментарий. — Шарлотта… Шарлотта Бромли, подруга Мэри Энн! Ты, кажется, говорила, что она в отпуске до середины месяца.
— Верно, — подтвердила я. — И что дальше?
— Шарлотта делает ювелирные изделия по собственным эскизам. Мэри Энн покупает у неё для магазина немало вещиц, на этой почве они и познакомились. Шарлотта должна знать, кто носил это кольцо. В конце концов, у неё глаз профессионала.
Неплохая идея! Ювелир наверняка замечает, какие украшения носят его знакомые. Вероятно также, что кольцо было сделано самой Бромли, и в таком случае она точно сможет сказать, кому оно принадлежало. Но секундой позже ехидный внутренний голос предупредил меня: “Ты ещё не поняла, кретинка? В этом деле ни на что уповать нельзя!”
— Значит, ты вспомнил о Шарлотте вчера вечером? — умерив энтузиазм, переспросила я.
— Да, и решил тебе рассказать. Вряд ли это важно, но, возможно, Филдинг смягчится.
— Думаю, что важно. Показания Бромли помогут установить личности потерпевших! — возразила я.
— В больнице — Мэри Энн.
— Однако кольцо станет доказательством, — настаивала я, уже не в силах сдерживать волнение. Да что он знает, этот внутренний голос!
— Мне не требуется доказательств, — спокойно и убеждённо парировал Питер. — Но вот Филдингу… Боюсь, если я сам попытаюсь с ним сторговаться, это будет похоже на шантаж. Но если ты с ним поговоришь…
— Это всё равно будет похоже на шантаж.
— И всё-таки попытайся, Дезире. Прошу тебя! Я рехнусь, если мне не позволят видеться с Мэри Энн.
После долгих уговоров я таки согласилась стать посредником между моим клиентом и полицией, однако ничего хорошего от этой затеи не ждала.
*
Филдинга не было на месте, когда я позвонила. Он связался со мной только через день.
Ни “Привет!”, ни “Как дела?”, ни прочих вступительных любезностей я не услышала. Первой фразой Тима было:
— Побеседовала с клиентом? — Он будто выплёвывал слова.