Убийственная страсть
Шрифт:
– И чего вы хотите? – спросила она.
– Для начала познакомиться с вами, – улыбнулся он своей самой обаятельной улыбкой. Стращать такую бесполезно, это он понял сразу. – Я оперуполномоченный, старший лейтенант Константин Владимирович Усольцев.
– Это я уже прочитала в вашем удостоверении, – сухо ответила она.
– Да, вы теперь, можно сказать, знаете обо мне почти всё, – продолжил он приветливо улыбаться, – а я даже не знаю, как вас зовут.
– Зоя Константиновна
– Очень приятно. К тому же у нас с вами, кажется, гармония намечается.
– Какая ещё гармония? – спросила она подозрительно.
– Ну как же, – воскликнул он, – вы Семилукова, а я Усольцев! Какой же лук без соли.
– Скажете тоже, – кисло улыбнулась она.
«Но всё-таки улыбнулась», – отметил про себя оперативник, а вслух произнёс;
– Жаль только, что нас с вами свёл печальный случай.
– Вы имеете в виду убийство в квартире Севастьяна Павловича?
– Увы. А вы хорошо знаете Игнатьева?
– Наверное, да, – ответила она.
– Не понял.
– Да что тут понимать, знаю я и Игнатьева, и его покойную жену, Марину Геннадьевну. Мы с его дочкой Глашей в один детский садик ходили.
– Вы не знаете, почему он сдавал квартиру? Денег на жизнь не хватало?
– Деньги лишними никогда не бывают, – ответила она поучительно. – Но Севастьян Павлович сдавал квартиру не из-за денег, просто не мог жить в ней один без Марины Геннадьевны.
– Понятно.
– Если вы думаете, что Игнатьев как-то причастен к убийству, то зря.
– Пока мы так не думаем.
– Это хорошо. Я только не пойму, чего вы от меня хотите.
– Что же тут непонятного, Зоя Константиновна! – снова улыбнулся он. – Помощи мы от вас хотим.
– Представления не имею, чем бы я могла вам помочь. – Но на самом деле она оказалась более чем пристрастной свидетельницей. Во-первых, она сообщила, что квартирантка Игнатьева никакая не блондинка.
– А кто же?
– Кто её знает! – возмущённо вырвалось у Семилуковой. – Ведь она носит парик! Не спорю, очень дорогой и качественный, но парик.
– Почему вы так уверены, что это парик?
– Потому, что я в салоне красоты работаю!
– О! Снимаю шляпу! – Усольцев картинно поклонился.
– Так что, какие там у неё волосы на голове, неизвестно, – завершила свою мысль Зоя Константиновна, не обратив внимания на расшаркивания лейтенанта.
– Может, вы её глаза разглядели? – спросил он, не скрывая надежды.
– Разглядела. Синие! Только это вовсе не её глаза!
– А чьи? – ошалел оперативник.
– Линзы у неё цветные!
– Опять невезуха! – вырвалось у него. – Но хоть фигура-то у неё настоящая?
– Настоящая, – кивнула женщина.
– И
– Фигуру запомнила. Фигура у неё рюмочкой!
– Как это?
– Идеальная фигура.
– Если увидите, узнаете? – спросил он с надеждой.
– Запросто!
– Может, вы и возраст её назовёте.
– За пятьдесят! – отрезала пристрастная свидетельница.
Оперативник точно так же, как недавно его товарищ по службе, разговаривая с Кузьминичной, присвистнул.
– Не верите? – спросила она.
– Почему же, верю, – широко улыбнулся он, – успел уже заметить, что у вас глаз-алмаз.
Дама растаяла и пригласила оперативника попить чаю.
Он не отказался, надеясь за чаем узнать ещё что-нибудь полезное для следствия. И узнал-таки! Женщина подробно описала сразу нескольких приходивших к квартирантке Игнатьева мужчин.
– Непорядок это, – покачал он головой.
– И я про то же, – подхватила Семилукова, – устроили здесь притон!
– Они шумели?
– Нет, – нехотя признала соседка, – хотя музыка играла, конечно, но негромко.
– Хозяин часто проверял, кто и когда бывает в его квартире?
– Что вы, – отмахнулась женщина, – Севастьян Павлович и глаз сюда не казал.
– За недвижимостью, тем более в наше время, глаз да глаз нужен, – сокрушённо заметил старший лейтенант.
Она кивнула и пригорюнилась.
– Зоя Константиновна, я что-то не так сказал? – осторожно спросил он.
– Нет, что вы!
– Но вы вздохнули.
– Это я о своём, девичьем, – грустно усмехнулась она.
– О личных делах не смею вас спрашивать.
– Тут и секрета нет никакого, – ответила она, – просто я тоже живу одна.
– Давно? – как бы ненароком спросил он.
– Полгода скоро будет, как развелась я со своим обалдуем.
– Это вы мужа так ласково величаете? – улыбнулся он.
– Бывшего мужа, – отрезала женщина, – говорю же, развелись мы с ним.
– В жизни всякое бывает, – философски заметил Усольцев.
– Это верно. Только женщине в моём возрасте ох как несладко жить одной.
Усольцев хотел пошутить, мол, какие ваши годы, но воздержался. Видно, и впрямь гражданка сильно переживает свой развод или сам факт женского одиночества. Он прикинул, сколько ей может быть лет, и решил, что не больше тридцати, а скорее всего, меньше. Пригляделся к ней повнимательнее и отметил про себя, что когда Зоя Константиновна не хмурится, то выглядит совсем неплохо.
И уже когда оперативник собрался уходить, женщина назвала ему номер серого «Опеля», на котором жиличка приезжала с неприлично молодым для её возраста парнем.