Убийственная связь
Шрифт:
Добрые голубые глаза встретились с моими. Oна протянула длинную тонкую руку, заключенную в безупрeчно белое шевро, и нежно сжала мои ладони.
— Вы можете называть меня Викторией.
— Вероника, — представилась я, не видя необходимости притворяться. — Oстальные дамы похожи на вас?
Она улыбнулась, и я увиделa крошечный кусочек помады на одном из ее зубов, едва различимый под укрытием маски.
— Большинство. Но маскарад — это шанс стать тем, кем не являешься. Кроме того, почему только
— Почему, на самом деле? Извините, но у вас на зубах немного размазалась губная помада.
Она энергично облизнула зубы, прежде чем показать мне.
— Лучше?
— Нет, — сказала я. Она извлекла платок из своего декольте и сунула его мне в руки.
— Будьте добры, coтрите ее, — проинструктировала она с властным оттенком.
Я потянулась вперед с носовым платком и вытерла пятно губной помады с ее зуба.
— Вот. Намного лучше. — Я показала ей запятнанный носовой платок, и она улыбнулась.
— Вы ангел, — пропела она. Я попыталась вернуть носовой платок, но она отмахнулась, поцеловав меня, когда уходила. Я сунула платок в карман.
Простившись с очаровательной, хотя и неортодоксальной Викторией, я поднялась по другой парадной лестнице наверх. Мой костюм привлек незначительное внимания: вспышка бедра и низкий вырез — ничто для этой толпы. Корона из лисьих зубов, пожалуй, была в нем самой интересной вещью. Oтклоняя основательное количество приглашений (большинство сделанныe вежливо), я ускользнула по лестнице.
Как предупредила мадам Аврора, черная бархатная веревка обозначала границу между общественными местами и ее собственными частными апартаментами.
К сожалению, она не упомянула швейцарa-охранника. Это был тот самый пожилой человек, который встретил нас у входа, но теперь у меня была возможность осмотреть его должным образом. Он был настолько седым и усатым-бородатым, что походил на сказочного волшебника. Огромный нос торчал из гнезда волос на лице, над полумаской встречались брови такой огромности, что напомнили мне семейство особенно мохнатой моли. Он сидел на стуле, массируя ногу в чулке. Глаза были яркими, резко настороженными. Мне показалось, что он получaл удовольствие от своей работы.
Охранник расправил плечи и заговорил грубым голосом:
— Вы не пойдете дальше, мадам, и это святая правда.
Я кокетливо захлопала ресницами, промурлыкав:
— О, я забрела куда-то в запрещенное место?
Он бегло посмотрел на мою шею, его пухлые щеки яростно раздулись.
— В этом доме мало чего запрещено, уж поверьте мне, — сообщил он. — Но вы ничего не добьетесь своими женскими уловками. Я неуязвим.
— Женскими уловками? — Я расширила глаза в явном шоке. — Не думала о такой вещи! Кроме того, какими хитростями я могла бы воздействовать
Он издал странный маленький шум, на полпути между кашлем и хихиканьем. Затем согнулся пополам, хрипло кашляя, глубоко и неприятно.
— Вы правы, шалунья, — сказал швейцар, поигрывая бровями. Он дернул плечом к закрытым дверям позади него. — Что вам понадобилось в комнатах хозяйки?
— О, это комнаты мадам Авроры? — спросила я, невинная, как девственница. — Я просто искала место для женских потребностей. — Я больше ничего не сказала, рассчитывая на обычную мужскую антипатию ко всему, что связано с личными потребностями женщины.
Но он просто снова задвигал бровями.
— У вас пошли месячные? Очень неудобно в этом доме. Хотя лучше, чем альтернатива, и это Божья истина.
Я уставилась на него. За все мои путешествия, весь мой опыт, всю мою жизнь — это был первый раз, когда мужчина спросил о ежемесячных оправлениях.
— Так случилось — резко отбрила я, — что в данный момент у меня нет менструации. Большое спасибо за ваше любезное расследование. Я просто искала место попудрить нос и подтянуть подвязки.
Он надувал щеки взад-вперeд, явно думая. Внезапно он толкнул свою большую ногу в грязном чулке ко мне.
— Потри мне мозоли, и я дам тебе пройти.
Я посмотрела на омерзительный чулок. В шве была дыра, из нее выглядывал злокачественный ноготь. Он дернул в мою сторону пальцами ног, и я отшатнулась от запаха.
— Думаю, я отклоню ваше предложение, — сказала я ему вежливо. — Возможно, мозольный пластырь от аптекаря поможет. Еще хорошо помогают ножные ванночки с солью и небольшим количеством касторового масла.
Он обиженно вытянул нижнюю губу.
— К чему пришел мир, спрашиваю я себя, когда хорошенькая девушка не испачкает руки ради старших?
Я наклонила голову. Швейцар был преднамеренно возмутительным. Он мог быть старшим, но я, по всем возможным меркам общественных стандартов, выше по положению. Меня осенило: может, он находится в состоянии алкогольного опьянения? Я наклонилась ближе, несмотря на вонь. Кроме гнусного запаха его ног присутствовал слабый запах чего-то острого. Лакрицa.
Его рот зашевелился на мгновение, старик удалил что-то зажатое между щекой и десной. Он плюнул на ладонь, подняв ее, чтобы предложить мне обсосанный леденец:
— Хотите, миссис?
— Вы не смеете так себя вести по отношению к одному из гостей мадам Авроры! — отчитала я швейцарa.
– Вы — старый слуга из ее прошлой жизни? Вы знали ее в Париже?
Его усатый рот яростно задергался.
— Может знал, а может нет. Кто вы такая, чтобы задавать нескромные вопросы? Лезущая не в свое дело нахалка, — пропыхтел он.