Убийственно хорош
Шрифт:
— Наташка, Васька, у нас гости!
— Мама! — Василий горохом ссыпался по лестнице со второго этажа. — Я по телику видел, как тебе эту штуковину дали! Класс!
Штуковина — это, надо полагать, моя лавровая ветвь… И ведь прав — действительно она и есть…
— А где Наташа и Ирина Михайловна?
— Они ушли.
— Как ушли?! — То, как этот девятилетний бандит отвел глаза, подтолкнуло меня к более придирчивому допросу. — Давай по порядку. Где Наташа?
— Она у Маринки. Наверно, скоро придет.
— Та-ак. А где
— У нее нет бабушки, ты же знаешь.
— Вася, я хочу знать, где твоя няня и почему она оставила тебя одного в квартире, черт ее дери!
— Ага, значит, тебе она тоже не нравится!
— Вася!
— Мне кажется, я ее нашел! — позабытый и позаброшенный гость, от нечего делать отправившийся осматривать квартиру, выглянул из кухни. — Куда ведет вон та запертая намертво дверь?
— В кладовку… О Боже, только не это!
Через пятнадцать минут, в течение которых я, оглашая дом подобострастным извиняющимся блеяньем, искала ключ, уже зеленая от злости нянька получила свободу.
— Надеюсь, вы понимаете, Мария Александровна, что я больше ни минуты… — стиснув челюсти, девушка, до сих пор отличавшаяся потрясавшей меня невозмутимостью, протопала в прихожую и принялась натягивать на себя пальто.
— Ирочка! Вы режете меня без ножа! Пожалуйста… — растерянно нудила я. — Вы же знаете, что Наташа скоро должна уезжать, да и я сама…
В ответ бедняжка лишь затрясла головой и пулей вылетела из квартиры. Я беспомощно поглядела на Перфильева.
— Васенька, голубчик…
— Не дрейфь! — Василий расправил плечи и устремился следом за сбежавшей нянькой.
Я же горестно всхлипнула и как подкошенная плюхнулась на пуфик, к счастью стоявший здесь же в прихожей.
— Что опять натворило это маленькие чудовище?
В дверях, которые Перфильев впопыхах не закрыл за собой, небрежно прислонившись к косяку, стояла Наталья.
— Сущую безделицу, — я уронила голову на руки и расхохоталась.
— Не лечится! — за спиной Натки возник слегка обиженный Васька и, непочтительно отодвинув в сторону мою грозно глянувшую на него красавицу-дочь, ввалился в дом. — Получен категорический отказ на все поступившие предложения, а, скажу в скобочках, поступило их немало. И Маш, я проголодался, — жалобно заключил он, снимая пальто.
— Как ты можешь думать о таких вещах, когда меня только что бросила последняя нянька! — возмущенно спросила я, отодвигая в сторону полу его проклятой одежды, которой он нагло меня завесил — место, где я пыталась обрести душевное равновесие, оказалось как раз под вешалкой.
— Подумаешь — нянька!
— Нет, не подумаешь! Это была последняя нянька! Больше нет! И я понятия не имею, что теперь делать, потому что пока мы с тобой будем таскаться за этой чертовой госкомиссией, а Наташка наслаждаться Парижем, Васька-младший останется один бог знает на кого!
Перфильев пожал
— Позвони в правительство и попроси перенести сроки поездки… — Тут негодяй все-таки поперхнулся. Видимо, взгляд, который я метнула в него, был столь же убедителен, как кирпич. — Ты можешь взять его с собой, — попробовал он еще раз и тут же охнул, потому что одежная щетка, пущенная мной, едва не угодила в его ослиный лоб.
— Ты просто фурия!
— Я несчастная, старая и больная женщина!
— Мама! — в одно слово Наталья умудрилась вложить все презрение своих двадцати к моим тридцати с малю-ю-юсеньким хвостиком. Ну ладно… Будем честными хотя бы с собой: не малюсеньким. Черт! Как быстро-то время летит!
Я вздохнула и выбралась из-под вешалки.
— Где этот потенциальный клиент детской комнаты полиции? Я созрела для расправы.
Васька, который, как я и подозревала, все это время бесстыдно подслушивал за кухонной дверью, высунул в проем свою хитренькую мордочку.
Его вечно лохматая, с неукротимыми черными спиралями шевелюра и черные же блестящие глазищи и без того делают его похожим на настоящего бесенка. А уж после выходок, подобных сегодняшней, я частенько ловлю себя на том, что почти бессознательно ощупываю его макушку. Видимо, чтобы наконец-то обнаружить среди смоляных кудрей маленькие остренькие рожки… Но еще больше Василек похож на своего отца, и мне очень хочется надеяться, что сходство это так и останется по большей части внешним.
Глядя на сына, я внезапно испытала острый, щемящий прилив нежности. Негодник как обычно моментально уловил перемену в моем настроении и, быстренько сориентировавшись, подбежал и обнял меня, прижавшись головенкой к животу.
— Мамусечка, не волнуйся! Я нашел ей отличную замену!
Глава 2
— Что?!
— Похоже, мой крестник подошел к делу много основательнее, чем можно было предположить, — Перфильев глянул на меня и, не удержавшись, прыснул в кулак. — Прости, но уж больно у тебя вид обалделый.
— Сыночек, это, что же, выходит, ты нарочно запер Ирину Михайловну, чтобы она ушла?..
— Ну мама! Не мог же я ей прямо сказать, чтобы она отправлялась восвояси! Она бы меня вряд ли послушалась, — рассудительно заключил мой отпрыск и умильненько глянул на меня снизу вверх.
Мне захотелось вновь усесться на пуфик под перфильевским пальто, но я мужественно справилась с этой слабостью.
— И где ты нашел эту безумицу, что согласилась присматривать за тобой?
— Не «эту », а «этого», — солидно поправил меня сын. — Его зовут Иван Иванович, и он работает у нас в школе. Я говорил с ним. Он согласился помогать мне, как это делала Ирина Михайловна.
— Помогать тебе? Вот как… — промямлила я и все-таки уселась на пуфик. — И что же он преподает?
— Ничего он не преподает! Что это ты выдумала?