Убийственно тихая жизнь (Что скрывал покойник)
Шрифт:
Агент Лакост протерла мягким полотенцем темные волосы, с которых капала влага. Она стояла спиной к весело потрескивающему в камине огню, в первый раз за несколько часов ощущая тепло, вдыхая запах домашнего супа и хлеба и глядя, как наконечник-убийца передается из рук в руки.
Клара и Мирна двигались в очереди вдоль фуршетного стола, держа в руках кружки с горячим гороховым супом и тарелки с теплыми булочками из пекарни. Перед ними Нелли накладывала еду в тарелку.
– Я беру
– Я слышала, как он кашлял, – сказала Мирна. – Простудился?
– Не знаю. Что-то у него в груди. Я впервые за несколько дней вышла из дома – все при нем да при нем. Волнуюсь. А сегодня Уэйн сказал, что пойдет на собрание. Он ведь у мисс Нил и газон косил, и всякие работы по хозяйству для нее делал.
Клара и Мирна проводили взглядом Нелли, которая понесла тарелку с горой еды к Уэйну, ссутулившемуся за столиком. Она вытерла ему лоб, помогла встать на ноги. Потом они вдвоем вышли из бистро: Нелли, озабоченная глава семейства, и Уэйн, покорный и довольный, что есть на кого опереться. Клара надеялась, что он поправится.
– Ну и что ты думаешь о собрании? – спросила Клара у Мирны, пока они продвигались вдоль стола.
– Мне он понравился, этот инспектор Гамаш.
– Мне тоже. Но вот как-то странно: чтобы Джейн убили охотничьей стрелой?
– Хотя, если подумать, все логично. Сейчас охотничий сезон. Но я согласна: у меня дрожь по телу от старой охотничьей стрелы. Жуть какая-то. Индейку?
– Давай. Сыра? – спросила Клара.
– Ломтик. Нет, пожалуй, мне ломтик чуть побольше.
– Когда ломтик превращается в кусище?
– Ну, если ты сама как кусище, то размер не имеет значения, – сказала Мирна.
– Не забыть бы: в следующий раз лягу спать с кусищем английского сыра.
– Ты изменяешь Питеру?
– С едой? С едой я изменяю ему каждый день. С мармеладным мишкой, имя которого не назову. Вообще-то, его зовут Рамон. С ним я чувствую себя совершенной. Нет, ты только посмотри. – Клара показала на цветочную композицию на буфете.
– Я ее сегодня утром сделала, – сказала Мирна, довольная тем, что Клара все же заметила.
«Клара все замечает, – подумала Мирна, – но ей хватает такта говорить только о хорошем».
– Я так и поняла. В ней что-нибудь есть?
– Посмотри – и увидишь, – с улыбкой сказала Мирна.
Клара наклонилась над композицией из однолетней монарды, гелениума и кисточек для акриловых красок и увидела внутри пакет в оберточной бумаге.
– Чувствую, что там шалфей и зубровка, – сказала Клара, вернувшись за столик. Она принялась разворачивать бумагу. – Это означает то, о чем я думаю?
– Для обряда, – ответила Мирна.
– Какая великолепная мысль. – Клара погладила Мирну по руке.
– Из сада Джейн? – спросила Рут, вдыхая терпкий, безошибочно узнаваемый запах шалфея и сладковатый аромат зубровки.
– Шалфей –
Рут передала их Бену, который взял растения, но с опаской.
– Да ладно, они тебя не укусят. – Рут выхватила у него засушенный букетик и помахала перед носом Бена. – Насколько мне помнится, тебя даже приглашали на обряд летнего солнцестояния.
– Только в качестве человеческой жертвы, – откликнулся Бен.
– Перестань, Бен, это несправедливо, – сказала Мирна. – Мы же говорили, что, возможно, это и не понадобится.
– Это было забавно, – сказал Габри, заглатывая фаршированное яйцо. – Я облачился в сутану.
Он понизил голос и огляделся: а вдруг священник и в самом деле войдет и захочет провести обряд.
– Лучшего применения для сутаны не найдешь, – сказала Рут.
– Спасибо, – слегка поклонился Габри.
– Это был вовсе не комплимент. У тебя до обряда была традиционная сексуальная ориентация?
– Откровенно говоря – да. – Габри посмотрел на Бена. – И все получилось. Волшебство. Тебе определенно нужно сходить еще раз.
– Это верно, – сказал Оливье. Он стоял за спиной у Габри и массировал ему шею. – Рут, а ты до обряда была женщиной?
– А ты?
– И ты говоришь, что это, – Гамаш держал наконечник острым концом к потолку, – было найдено в незапертом ящике вместе с двенадцатью другими такими же?
Он осмотрел наконечник с его четырьмя лезвиями, сходящимися в элегантное смертельное острие. Это было идеальное бесшумное орудие убийства.
– Да, сэр, – ответила Лакост.
Она твердо держалась своего места у огня. С этого места в отдельном зале бистро она видела дождь за стеклянными дверьми, настоящий холодный ливень, хлещущий по стеклу. Ее руки, освободившиеся от орудия убийства, держали горячую кружку с супом и теплую булочку с ветчиной, растопленным сыром и несколькими листьями салата.
Гамаш осторожно положил наконечник на раскрытую ладонь Бовуара.
– Это можно надеть на любую стрелу?
– Что у вас на уме? – спросил у шефа Бовуар.
– В этом клубе полно спортивных стрел, верно?
Лакост кивнула с полным ртом.
– С такими маленькими короткими наконечниками, похожими на пули?
– Верно, – не переставая жевать, ответила Лакост.
– Можно ли их снять, а такие наконечники надеть?
– Да, – ответила Лакост, с трудом проглатывая очередной кусок.
– Скажи, пожалуйста, – улыбнулся Гамаш, – откуда ты это знаешь?
– Прочитала в Интернете вчера вечером. Наконечники делаются взаимозаменяемыми. Конечно, нужно уметь это делать, иначе изрежешь пальцы в клочья. Но да, один можно снять, а другой надеть. Так задумано.