Убийственно тихая жизнь (Что скрывал покойник)
Шрифт:
– Допустим, что стрелой из колчана с этим наконечником была убита Джейн Нил. Так?
Все кивнули. Насколько это касалось их, они в успехе не сомневались.
– Но кто из них сделал это? Мэтью Крофт? Что скажете, инспектор Бовуар?
Бовуар всей душой хотел, чтобы виновным был Мэтью Крофт. Но, черт побери, тут концы с концами не сходились.
– Нет, он был слишком раскован на собрании. Запаниковал уже позднее. Будь он убийцей, он бы раньше начал хитрить. Он плохо умеет прятать свои чувства.
Гамаш согласился:
– Оставим мистера Крофта. Как насчет Сюзанны
– Да, она могла это сделать. Во время собрания она явно знала о луке и стреле и стрелу уничтожила. И собиралась порубить лук, да не успела. Но тут опять концы с концами не сходятся.
– Если бы она убила Джейн Нил, то давно уничтожила бы и стрелу, и лук, – подключилась к разговору Николь. – Она сразу отправилась бы домой и все бы сожгла. Зачем дожидаться того момента, когда появится полиция?
– Вы правы, – сказал удивленный и довольный Гамаш. – Продолжайте.
– Допустим, что это Филипп. Ему четырнадцать, верно? Это старый лук. Он не такой мощный, как новые. Не требует при стрельбе больших усилий. Мальчишка берет старый деревянный лук и старые деревянные стрелы и отправляется на охоту. Но по ошибке убивает мисс Нил. Подбирает стрелу и бежит домой. Но мать все узнает…
– Как? – спросил Гамаш.
– Как? – Этот вопрос заставил Николь задуматься. – Может быть, у него была кровь на одежде. Или на руках. В конечном счете она все выудила из него. Должно быть, перед самым собранием. Ей нужно было присутствовать, чтобы узнать, что есть у полиции, но Филиппа она оставила дома. Это объясняет ее возрастающее волнение на собрании.
– В этой гипотезе есть какие-нибудь изъяны? – обратился Бовуар к команде, пытаясь прогнать из голоса нотку надежды.
Но хотя он надеялся, что изъяны найдутся, гипотеза была катастрофически логична. Он старался не смотреть на Николь, однако глаза его не послушались. И конечно, она с едва заметной улыбкой глядела на него. Она неторопливо, вальяжно откинулась на спинку стула.
– Отлично, Николь. – Гамаш поднялся и кивнул ей.
«Ах, как хочется поскорее рассказать об этом отцу», – подумала она.
– Таким образом, семейство Крофт сегодня остается дома, а когда получим результаты экспертизы, то посмотрим, – сказал Гамаш.
Заседание закончилось. Все предполагали, что завтра можно будет сворачивать следствие. Но Арман Гамаш знал, что никогда не следует полагаться на одну гипотезу. Он хотел, чтобы следствие не прекращалось. Просто чтобы подстраховаться.
Часовая стрелка приближалась к пяти – пора было отправляться в бистро. Но прежде он хотел сделать кое-что.
Глава седьмая
Гамаш прошел по бистро, кивнув Габри, который накрывал столики. Ряд коммерческих заведений располагался здесь единым блоком, и можно было обойти их все, не выходя на улицу. В задней части бистро Гамаш нашел дверь, ведущую в соседний магазин. «Книги Мирны, новые и старые».
Здесь он увидел потрепанный экземпляр книги под названием «Бытие». Он читал эту книгу, когда она впервые вышла из печати несколько лет назад.
Гамаш перевернул ее и посмотрел на заднюю сторону обложки с отзывами
Вдоль стен магазина стояли стеллажи, пронумерованные и заполненные в определенном порядке книгами, по большей части на английском, но и на французском тоже. Мирне удалось придать своему владению вид скорее не магазина, а библиотеки в культурном и уютном загородном доме. Она поставила два кресла-качалки рядом с камином и диван напротив. Гамаш сел в одно из кресел и принялся листать книгу, вспоминая ее мудрость.
– Вот хорошая книга, – сказала Мирна, садясь на противоположное кресло. Она принесла груду старых книг и пачку ценников. – Мы не знакомы. Меня зовут Мирна Ландерс. Я видела вас на собрании.
Гамаш поднялся и, улыбаясь, пожал ей руку:
– Я вас тоже видел.
Мирна рассмеялась:
– Меня трудно не заметить. Единственная черная в Трех Соснах, и вовсе не с осиной талией.
– В этом смысле мы с вами похожи, – улыбнулся Гамаш, погладив живот.
Мирна выбрала книгу из стопки:
– Вы это читали?
В руках у нее был потрепанный экземпляр книги брата Альбера «Утрата». Гамаш отрицательно покачал головой, понимая, что это, вероятно, не самое приятное чтение. Мирна перевернула книгу в своих громадных руках, словно лаская ее.
– Он выдвигает теорию, согласно которой жизнь – это утрата, – сказала она, немного помолчав. – Утрата родителей, утрата любви, утрата работы. Поэтому мы должны отыскать в нашей жизни более высокий смысл, чем эти люди и явления. Иначе мы потеряем и себя.
– И что вы об этом думаете?
– Полагаю, он прав. Я работала психотерапевтом в Монреале, но несколько лет назад переехала сюда. Большинство людей приходили ко мне из-за кризиса в их жизни, а большинство кризисов связано с утратами. Утрата брака или важных отношений. Утрата чувства безопасности. Работы, дома, родителя. Что-то заставляет их просить о помощи и заглядывать в собственную душу. И катализатором этого часто являются перемены и утраты.
– А это одно и то же?
– Для некоторых людей, не умеющих адаптироваться, видимо, да.
– Утрата власти?
– Да, это громадная утрата. Большинство из нас не возражает против перемен, если мы сами являемся их инициаторами. Но перемены, навязанные нам кем-то другим, могут ввести человека в прострацию. Я думаю, брат Альбер попал в самую точку. Жизнь – это утрата. Но, как подчеркивается в книге, утрата дает нам свободу. Если мы смиримся с тем, что нет ничего постоянного и перемены неизбежны, если мы научимся перестраиваться, то мы станем счастливее.