Убийственное совершенство
Шрифт:
Ее била дрожь. Было радостно и страшно одновременно. Время тянулось нестерпимо медленно. Джон то и дело посматривал на часы, и каждый раз, когда делал это, Наоми невольно повторяла его жест. Но при этом она старалась не спускать глаз с выхода, оглядывая каждого нового пассажира. Мимо прошел бизнесмен с крайне деловитым выражением лица,
Они появятся минут через двадцать, не раньше.
Прошло двадцать минут, потом еще десять. Теперь люди шли непрерывным потоком, видимо, приземлилось сразу несколько рейсов. Еще десять минут.
— Джон. Господи, я так надеюсь, что они прилетят.
Он молча кивнул. У выхода показались две высокие фигуры, и они тут же встрепенулись. Юноша лет восемнадцати-девятнадцати, привлекательный, с слегка растрепанными светлыми волосами, и такого же возраста девушка, стройная и очень симпатичная. Они толкали перед собой тележку для багажа, уставленную дорогими чемоданами. Джон и Наоми выступили вперед. Юноша обнял девушку за талию и поцеловал ее в губы, потом помахал кому-то рукой, и оба поспешили вперед. Не они.
Сотрудник аэропорта провез мимо девушку в инвалидном кресле. Ее нога была закована в гипс. Следом шла еще одна молодая женщина; на тележке лежали рюкзаки, чемоданы и лыжи. Мелким шагом просеменила группа восточных женщин в паранджах. За ними везли в креслах двух старичков. Джон и Наоми едва обратили на них внимание — они не отрывали глаз от выхода.
Работники аэропорта, толкавшие кресла, остановились. Джон мельком взглянул на них. Совсем пожилые, подумал он. На коленях старички держали по небольшой сумке. Сначала ему показалось, что это двое мужчин, но потом он заметил, что на одном из них была оранжевая футболка, синие шорты и кеды,
Головы стариков казались непропорционально большими по сравнению с их усохшими телами. Они напоминали неправильной формы грецкие орехи; все неровности черепа проступали под тонкой, словно бумага, кожей.
Их можно было узнать только по глазам. Огромным, прозрачным, светло-голубым глазам, пристальным и холодным. У обоих не хватало зубов.
Старушка показала на Джона и Наоми, носильщики покивали и повезли стариков в их сторону. И остановились прямо напротив.
Джон и Наоми на мгновение растерялись. Наоми в ужасе взглянула на сморщенные личики. Лица стариков, которым глубоко за восемьдесят. Может быть, даже за девяносто. На висках у старика сохранилось несколько легких седых волосков. Старушка была совершенно лысой.
Старушка посмотрела Наоми в глаза и робко улыбнулась, и сердце у той чуть не разорвалось от жалости.
— Привет, мама. Привет, папа, — сказал Люк. У него был все тот же чистый, высокий детский голос.
— Вы сказали, что мы можем вернуться домой в любое время. — Фиби взглянула на Джона. — Что вы всегда нас примете.
Наоми опустилась на колени и, рыдая, прижала ее к груди. Потом обняла Люка.
— Конечно, мои хорошие. Мы с папой только этого и хотим. Добро пожаловать домой.
Джон посмотрел на носильщиков:
— У них есть багаж?
Один покачал головой:
— Нет, ничего. Только эти сумки.
— Нам не нужно много вещей, — сказала Фиби. — Мы все равно ненадолго.
— Но почему? — всхлипнула Наоми. — Куда же вы? Куда вы собираетесь?
Сквозь застилавшие глаза слезы она увидела, как побледнел Джон.
И все поняла.