Убийственное совершенство
Шрифт:
— И вы еще удивляетесь почему? — спросил Джон. — Вы используете детский труд и занимаетесь генной инженерией, и вас поражает, что люди настроены против вас?
Детторе показал на небо:
— Вон там, вверху, полно спутников, и американских, и русских, и китайских, и прочих. Они фотографируют каждый дюйм нашей планеты. Каждый час, каждую минуту. Они отслеживают любые изменения, любые новые строения, появление людей в тех местах, что раньше были необитаемы. Все записывается, все изучается, все проверяется.
— Поэтому вся ваша транспортная система расположена под землей? — спросил Джон.
— Конечно.
— И когда она исчезнет? — спросила Наоми.
— Когда мир будет готов.
— К чему?
— К той степени гуманности и мудрости, которую мы воспитываем в наших питомцах. Эти дети никогда не вырастут в людей, способных подложить нафаршированную гвоздями бомбу в шумный лондонский паб. Или взорвать набитую семтексом машину на рынке, полном женщин и детей. Неужели вы хотите, чтобы хаос, который вы называете цивилизацией, длился вечно? На протяжении нескольких тысяч лет мир переходит из рук одного фанатика или деспота к другому. Нерон, Аттила, Наполеон, Сталин, Гитлер, Хирохито, Мао Цзэдун, Пол Пот, Хусейн, Милошевич, бен Ладен, Мугабе. Как положить конец этому ужасу? Может быть, устроить большую вечеринку с воздушными шариками и салютом? Все будут пожимать друг другу руку и говорить: «Ну ладно, ребята, у нас выдались паршивые пара тысяч лет, давайте все теперь помиримся и станем друзьями, пусть у наших детей будет нормальное будущее». Почему-то мне кажется, что это невозможно.
— Кто за все это платит, доктор Детторе? — спросил Джон. Речь Детторе его совсем не тронула.
Не замедляя шага, Детторе ответил:
— Те, кому небезразлично будущее человечества. Филантропы, которые не хотят, чтобы власть в мире захватили религиозные фанатики или тираны, как в Средние века. Люди, верящие в науку и в научный прогресс.
— Я хочу задать вам вопрос, — сказала Наоми. — Когда мы пришли к вам, мы сказали, что хотим мальчика. Почему вы обманули нас и сделали так, чтобы у нас родились близнецы?
Он остановился и повернулся к ним:
— Очень просто. Потому что вы никогда бы не поняли.
— Не поняли чего?
Детторе смерил их взглядом:
— Обладая таким мощным интеллектом и не имея рядом равного, ваш ребенок страдал бы от одиночества. Среди других детей он бы чувствовал себя фриком. Поэтому я подарил ему родную душу. Чтобы они могли обмениваться знаниями и воспринимать мир в перспективе.
— Вам не кажется, что принимать такое решение должны были мы? — спросила Наоми.
— Не кажется. Вы не были готовы это понять.
Джон почувствовал, что закипает.
— Это весьма самонадеянно с вашей стороны.
Детторе пожал плечами:
— Правду всегда трудно принять.
— Я не верю своим ушам. Мы с вами — вы, Наоми и я — составили список изменений, которые мы хотели бы внести в геном нашего ребенка. Что еще вы добавили к этому списку тайком от нас?
— Некоторые важные вещи, о которых вы не подумали.
— И кто, черт возьми, дал вам такое право? — Наоми повысила голос.
— Давайте вернемся в мой кабинет, — предложил Детторе. — Вам жарко, вы неважно себя чувствуете. Вам нужно помыться, переодеться, поесть. И
— Мне не нужно приходить в себя, — сказала Наоми. — И я не хочу отдыхать. Я хочу сесть в самолет вместе со своими детьми и вернуться домой. Вот что мне нужно. И не вам мне указывать.
Лицо Детторе стало жестким.
— Здесь очень много умных людей, Наоми. И всех объединяет одна цель — обеспечить будущее человечества. — Он перевел взгляд на Джона. — С ними работают три нобелевских лауреата и три лауреата стипендии Макартура. И восемь ученых, выдвигавшихся на Нобелевскую премию. Говорю вам это затем, чтобы вы поняли: я не шарлатан-одиночка, прячущийся от людей, и не глас вопиющего в научной пустыне.
— Можете утешать себя любыми иллюзиями, доктор Детторе, — сказала Наоми. — Но у вас нет права уводить детей из дома и настраивать их против собственных родителей.
— А здесь давайте согласимся с тем, что наши мнения расходятся. — Детторе улыбнулся и пошел вперед.
Глядя себе под ноги, Джон последовал за ним. Он злился на Детторе и злился на себя за то, что чувствует себя таким беспомощным и бесполезным. Его мысли бурлили. Вдруг он услышал негромкий стук.
Он поднял взгляд. На мгновение ему показалось, что голова Детторе разваливается на части — от нее отлетел какой-то кусок с приставшими к нему волосами и кусочком кожи. Нет, это камень, понял он и в ужасе обернулся к Наоми. С мрачной усмешкой на лице она опустила руку.
Джон снова повернулся к Детторе. Очень медленно тот упал на колени, потом завалился вперед и затих. То место на голове, где камень содрал кожу, еще какие-то доли секунды оставалось серым, словно расколотый кусок сланца, потом кровь быстро залила волосы и полилась на шею.
126
Наоми вздрогнула, развернулась и бросилась бежать. Несколько секунд Джон стоял как вкопанный, не в силах сдвинуться с места, слыша только удаляющийся шорох ее кроссовок по гравию и бешеный стук своего сердца.
Он подбежал к Детторе и опустился на колени. Кровь из раны заливала его шею и плечи, особенно ярко выделяясь на белоснежном спортивном костюме. Паника захлестнула его.
Он вскочил на ноги и кинулся догонять Наоми:
— Наоми! Стой! Остановись! Куда ты?
— За своими детьми, — бросила она, не замедляя шаг.
Он догнал ее, схватил за руку и заставил остановиться:
— Наоми!
Она обернулась. Глаза ее были широко раскрыты, но казалось, что она ничего не видит.
— Пусти! — тяжело дыша, сказала она.
— Может быть, ты убила его!
— Я и тебя убью. — Ее трясло, как в лихорадке. — Я убью любого, кто помешает мне забрать детей домой.
Джон оглянулся на лежащую на дорожке неподвижную фигуру. Потом обвел взглядом окна. Сейчас двери распахнутся и из них выбегут люди. Нужно немедленно скрыться, не торчать на виду, сейчас это главное. Что делать дальше, он даже не представлял. Внутренний голос подсказывал ему, что Детторе был единственным гарантом их безопасности в этом месте. Теперь речь шла уже не о том, как забрать Люка и Фиби домой, а как остаться в живых.